Появилась Рози в невероятном белом платье, которое до этого она надевала только однажды – в день нашей свадьбы. Выглядела она потрясающе. В отличие от обычных свадебных нарядов платье было простым и изящным, как компьютерный алгоритм, который выдает впечатляющий результат с помощью кода длиной лишь в несколько строчек. Дополнительной элегантности способствовало отсутствие фаты, которая была на Рози год назад.
– Ты говорила, что никогда не сможешь надеть это платье вновь, – сказал я.
– Дома я ношу то, что мне нравится, – ответила Рози. Ее слова прямо противоречили инструкциям, полученным мною по поводу моей формы одежды. – Оно мне немного жмет.
Платье действительно стало ей слегка мало, особенно в верхней части. Это зрелище увлекло меня до такой степени, что я лишь некоторое время спустя обратил внимание на два бокала в руках Рози. На самом деле я не замечал их, пока она не протянула мне один.
– Да, в моем тоже шампанское. Я выпью немного, хотя могла бы выпить полный бокал, практически не рискуя здоровьем ребенка. Гендерсон, Грэй и Броклхерст, издание две тысячи седьмого года.
Рози радостно улыбнулась и подняла бокал.
– С годовщиной, Дон. Вот так оно все и начиналось, помнишь?
Я серьезно задумался. Наши отношения перешли на другой уровень, когда мы в первый раз побывали в Нью-Йорке, но на балконе мы тогда не ужинали… Ну конечно! Она имела в виду наше первое свидание и Ужин на балконе в моей квартире в Мельбурне. Воспроизвести его – отличная идея. Я надеялся, что повторять эксперимент с салатом из омаров Рози не станет. Тут важно не пережарить лук, иначе блюдо будет горчить… «Стоп», – сказал я себе. Вместо продолжения я поднял бокал и сказал первые слова, которые пришли мне на ум:
– За самую идеальную женщину в мире.
Повезло мне, что рядом не было моего отца. Прилагательное «идеальный» не подлежит усилению, так же как «уникальный» или «беременная». Я так сильно люблю Рози, что подсознательно допустил грамматическую ошибку.
Мы пили шампанское и наблюдали, как солнце заходит за Гудзон. Рози принесла помидоры с моцареллой, заправленные оливковым маслом и присыпанные базиликом. Приготовлено было безупречно. А может, и лучше. Я вдруг понял, что улыбаюсь.
– Довольно трудно плохо нарезать сыр и помидоры, – сказала Рози. – Не волнуйся, ничего экстраординарного я не затеяла. Я хочу, чтобы мы просто сидели здесь, смотрели на огни и разговаривали.
– Ты запланировала какие-то конкретные темы для обсуждения? – спросил я.
– Одну, но мы до нее еще дойдем. Давай просто поболтаем. Но сначала – следующее блюдо. Только не психуй.
Рози вернулась с тарелкой тонко нарезанного чего-то, посыпанного приправами. Я пригляделся. Тунец! Сашими из тунца. Сырого тунца. Сырая рыба, разумеется, входила в список запрещенных продуктов. Я был спокоен. Нескольких секунд хватило мне, чтобы понять: Рози самоотверженно приготовила мою любимую еду, разделить которую со мной она не могла. Я хотел уже выразить благодарность, но увидел, что Рози принесла две пары палочек. Вот тогда я занервничал.
– Не психуй, сказано же, – предупредила Рози. – Знаешь, в чем проблема с сырой рыбой? От нее мне может стать плохо, ты все правильно говоришь. Причем независимо от того, беременна я или нет. До сих пор такого ни разу не произошло. А причинить прямой вред плоду, как токсоплазмоз или листериоз, она не может. Ртуть опасна, но не в таком количестве. Тунец богат омега-3 полиненасыщенными кислотами. Источник? Хиббельн и соавторы, «Потребление морепродуктов будущей матерью в период беременности и развитие головного мозга в детстве», журнал «Ланцет», две тысячи седьмой год. И речь идет о голубом тунце. Несколько граммов которого, съеденные раз в жизни, не могут повредить мировому океану.
Рози улыбнулась, подняла палочками кусок тунца и окунула его в соевый соус. Я действительно женился на самой идеальной женщине в мире.
Рози совершенно справедливо предположила, что будет здорово просто поболтать. Мы говорили о Джине и Клодии, Карле и Юджинии, об Инге, о Дейве и Соне и о том, что мы будем делать, когда закончится наша псевдоаренда. Джордж пообещал предупредить меня за три месяца. Ни к каким выводам мы не пришли, но я осознал, что с тех пор, как мы перебрались в Нью-Йорк и погрузились в работу, в наших планах не отводилось достаточно времени на разговоры. Ни один из нас не поднимал тему беременности. Я – потому что в прошлый раз она стала причиной конфликта. Возможно, Рози избегала ее по той же причине.
Время от времени Рози уходила на кухню и возвращалась с новым, всякий раз превосходно приготовленным блюдом. Мы съели крабовые котлеты, а затем Рози достала из духовки горячее.
– Морской окунь в пергаменте, – объявила она. – То есть в бумаге. В честь нашей первой годовщины, то есть бумажной свадьбы.
– Невероятно. У тебя получилось безотходное блюдо.
– Я знаю, что ты ненавидишь мусор. Поэтому нам останутся только воспоминания.
Рози подождала, пока я попробую рыбу.
– Годится?
– Восхитительно.
И это была правда.
– А вот теперь я хочу кое-что сказать. Ничего серьезного. Я могу готовить. Я не собираюсь готовить каждый вечер, и ты все равно делаешь это лучше меня, но, если нужно, я могу следовать указаниям поваренной книги. Если иногда у меня что-то не получается, не беда. Мне нравится все, что ты делаешь для меня, но ты должен знать, что я не беспомощная неумеха. Для меня это по-настоящему важно.
Рози отпила вино из моего бокала и продолжила свою речь:
– Я знаю, что делаю это в том числе и для тебя. Помнишь тот вечер, когда я оставила тебя в баре и беспокоилась, что ты без меня не справишься? И у тебя все было нормально, так ведь?
Вероятно, выражение лица меня все-таки выдало.
– Что произошло?
Теперь, по прошествии семи недель, я уже не видел смысла молчать об истории с Шумной женщиной, из-за которой мы потеряли работу. Я рассказал, как развивались события, мы посмеялись. Мне стало намного легче.
– Я знала, что что-то случилось, – сказала Рози. – Знала, что ты от меня что-то скрываешь. Никогда не бойся говорить мне все как есть.
Наступил решающий момент. Рассказать Рози о Происшествии на детской площадке и Лидии? Сегодня вечером она расслабилась и воспринимала все благосклонно. Но завтра утром она, возможно, вновь начнет беспокоиться, и на смену ее нынешнему счастливому состоянию придет стресс. Угроза судебного преследования ведь никуда не делась.
Вместо этого я решил узнать, насколько успешно удается врать третьей стороне.
– Когда Джин сказал, что я наступил в собачье дерьмо, ты ему поверила?
– Нет, конечно. Он тебя уволок, чтобы ты не совался на кухню или чтобы дать тебе цветок для меня. Так?
– Первое верно. Цветок я купил сам.
