Ознакомительная версия. Доступно 58 страниц из 289
Большевики решили, что иностранные банкиры окажутся менее бдительными, чем отечественные, предупрежденные полицией; благо в те времена рубль был свободно конвертируемой валютой. Деньги вывезли в Париж, поменять их поручили Литвинову. Обмен должен был произойти 8 января 1908 года сразу в нескольких городах. Сам Литвинов отправился в банк вместе со своей помощницей Фанни Ямпольской.
Но царская полиция заранее была оповещена об этих планах и обратилась за помощью к европейским коллегам. Литвинова арестовали. Деньги у него конфисковали, но в причастности к ограблению обвинить не могли. К тому же за российского единомышленника вступились весьма влиятельные французские социалисты. Его освободили и даже дали возможность немного поработать в Париже, чтобы он накопил денег на билет до Лондона. Литвинов перебрался в Англию, где прожил десять лет. В Лондоне он тоже ведал финансовыми делами партии.
Считается, что Литвинов не стал жертвой массовых репрессий потому, что вождь до конца жизни сохранял благожелательное отношение к боевому соратнику: экспроприациями на Кавказе руководил сам Сталин.
АРЕСТ И ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Литвинов вполне освоился в Англии и до конца жизни оставался англофилом, что со временем поставят ему в вину. В 1916 году он женился на британской писательнице Айви Лоу. В Англии у Литвиновых родились дети — Михаил и Татьяна. Литвинов предупреждал жену:
— Ты имей в виду, если в России начнется революция, я сию же минуту уезжаю.
Айви последует за ним в Россию, где ее назовут Айви Вальтеровной.
Литвинова избрали секретарем Лондонской группы большевиков и представителем в Международном социалистическом бюро. После Февральской революции Литвинов занимался тем, что переправлял в Россию политэмигрантов. В условиях военного времени это было непростым делом. 3 января 1918 года вечерние лондонские газеты сообщили, что эмигрант Максим Литвинов назначен полномочным представителем Советской России в Англии.
Прежде всего Литвинов отослал в Москву шифр, который он составил вместе с бывшим сотрудником царской военно-закупочной комиссии. Этим шифром НКИД и пользовался в переписке с Литвиновым. В марте 1918 года к нему приехал первый дипкурьер, который добирался до места назначения через Финляндию, Швецию и Норвегию. Ему доставили двести тысяч рублей царскими деньгами, которые еще принимали британские банки, не осознавшие исторического значения Октябрьской революции. Стол дипкурьеров — служба для обеспечения связи с представительствами за рубежом — был организован при наркомате 27 августа 1918 года. Сначала подготовил одиннадцать дипкурьеров. В 1921 году при создании управления делами НКИД появилась Часть дипкурьеров, их насчитывалось уже пятьдесят четыре человека. В 1931 году образовали самостоятельный Отдел дипкурьерской связи. Теперь это департамент дипломатическо-курьерской связи.
Максим Максимович снял помещение и нанял сотрудников. На двери повесил табличку «Русское народное посольство». Официально британские власти его не признавали. В Лондоне действовало прежнее российское посольство, которое возглавлял поверенный в делах Константин Набоков. Но до заключения Брестского мира к Литвинову в Англии относились довольно прилично. Его бесконечно интервьюировали, он вообще стал лондонской достопримечательностью.
Когда Москва подписала с немцами мир, представителей Советской России стали воспринимать как врагов. 1 сентября 1918 года чекисты арестовали в Москве британского дипломата Брюса Локкарта. Англичане, наученные Троцким, который годом раньше распорядился арестовать британского посла, чтобы выручить из тюрьмы Чичерина, ответили тем же. 6 сентября лондонская полиция провела обыск в квартире Литвинова, его самого арестовали. Через десять дней его пришлось освободить, чтобы он смог связаться с Москвой и передать советским руководителям предложение Лондона обменять Литвинова на Локкарта. Предложение было принято. Вместе с Литвиновым из Лондона уехало еще несколько десятков эмигрантов, которые спешили вернуться в Россию.
Все сколько-нибудь образованные и толковые большевики, особенно знающие иностранные языки, ценились на вес золота. Первым делом Литвинова командировали в Швецию. Там уже находился Вацлав Воровский. Поскольку он давно жил в Стокгольме, его назначили полпредом в Скандинавских странах. Литвинов и Воровский должны были установить контакты с державами Антанты и предложить им прекратить враждебные действия против Советской России. Но они ничего не успели сделать. Швеция решила разорвать отношения с Советской Россией, и 30 января 1919 года всем советским представителям пришлось уехать из Швеции в пломбированном вагоне.
Поскольку старые большевики помнили умение Литвинова вести финансы, его назначили членом коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции и одновременно заместителем председателя Главконцесскома — отношения с иностранными бизнесменами предлагалось строить на основе концессий, то есть предоставления в аренду предприятий и месторождений природных ископаемых.
Но дипломатические поручения постепенно стали вытеснять все остальные задания. В ноябре 1919 года Литвинов отправился в Копенгаген вести переговоры с англичанами об обмене пленными. 24 ноября покинувшая Россию вдовствующая императрица Мария Федоровна записала в дневнике: «Сегодня ожидается прибытие с английским судном этого большевистского чудовища Литвинова. Правда, ему не разрешают сойти на берег».
Датское правительство тоже боялось распространения «красной заразы», но Максим Максимович оставался в Копенгагене почти год. Его контакты переросли в переговоры о возможности установления торговых отношений. Он вел переговоры и с англичанами.
В мае 1919 года Англия радиограммой предложила России провести переговоры об обмене военнопленными. 25 ноября в Копенгагене встретились Литвинов и член британского парламента Джеймс О’Грейди. Литвинов был в ту пору единственным представителем советского правительства за границей. Британскую въездную визу ему не выдали, потому что в 1918 году он был выслан из Англии. 12 февраля 1920 года Литвинов и О’Грейди подписали соглашение о военнопленных.
Затем Литвинова назначили полпредом и торгпредом в Эстонию. И наконец вернули в Москву заместителем наркома иностранных дел вместо Льва Карахана, которого отправили полпредом в Варшаву.
Имя Литвинова стало широко известным летом 1922 года, когда он возглавил советскую делегацию на Международной конференции в Гааге. Там собрались представители двадцати семи государств, чтобы обсудить вопрос о долгах России и возможном предоставлении ей кредитов. На кредиты Советская Россия очень рассчитывала, но признавать долги, сделанные царским и Временным правительством, отказывалась наотрез. Конференция закончилась провалом. Но в те времена в Москве именно такой стиль дипломатической работы пользовался почетом. «Правда» опубликовала басню Демьяна Бедного «Антантовская лиса и советский журавль»:
Литвинов, честь ему и слава, Смышленый парень и не трус: Вокруг него шумит облава, А он сидит, не дует в ус…
Максим Литвинов был одним из двух заместителей наркома иностранных дел и непосредственно руководил 2-м западным отделом (отношения с Румынией и Чехословакией). Но энергия, организаторские способности, широкие связи в партийном руководстве быстро поставили его на первое место в дипломатическом ведомстве. Он вел себя очень самостоятельно, постоянно спорил с наркомом. Он замещал Чичерина, если тот покидал Москву, и фактически возглавил наркомат, когда Георгий Васильевич заболел и уехал лечиться за границу.
Ознакомительная версия. Доступно 58 страниц из 289
