Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
20/Х-41 года
Начало зимы. Мороз стоит −15°, выпал глубокий снег. Я работал целые сутки. Чувствую сильную усталость от недоедания и от большого рабочего дня. Утром приходил Костя, принес два сухаря и грамм 40 масла, чему мы с Марусей были рады. Видно, Костя сам не доедает, а старается все нам принести. Говорили с ним о наших детях и маме. Он очень сочувствует нам в таком большом горе, но помочь ничем не может.
27/Х-41 года
От голода некоторые начинают пухнуть. Это зрелище меня поражает, я никогда не думал, что от голода человек может так пухнуть. У меня на участке пухнет Малинин, Майоров. Все рабочие только и говорят о хлебе, но его нигде не купить и не достать. Администрация завода и цеха о рабочих не беспокоится, в цеху холодно, работать невозможно.
29/Х-41 года
Днем и вечером неоднократно повторялись тревоги. Рабочих не выводят из цеха во время тревог до тех пор, пока где-либо поблизости не упадет бомба, что нервирует рабочих. Вечером во время тревоги на завод было сброшено много зажигательных бомб, отчего получились очаги пожара у 1 цеха, у 8 проходной, на 17 корпусе, у 7 цеха, сильно горел 3 цех. Мы с Колесником затушили 15 зажигалок у 1 цеха, 8 проходной, 7 цеха и во дворе завода.
1/XI-41
Атаян буквально не дает житья на работе. Сегодня приказом по цеху снял с работы мастеров Журина, Глебова, и старших мастеров перевел в сменные Лапшина, Буняева. Мы с Колесником пока работаем, но работать нет сил. Я чувствую, что руководство Атаяна неправильное, но жаловаться на него некому, он пользуется среди дирекции авторитетом, при том он орденоносец.
3/XI-41
С работы ушел в 1 час ночи, домой пришел в 2.15 часа, сильно устал. Сегодня подал заявление нач цеха об освобождении меня с мастеров, работать мастером нет никаких сил. Колесник тоже подал об освобождении его от старшего мастера. Но Атаян нам в просьбе отказал. Голод берет свое засилье среди рабочих. Среди рабочих опухших все увеличивается и увеличивается. Веткин так сильно опух, что не может передвигаться. Пухнут также Плявин, Колосов, Лебедев. Малинин не работает, наверное, уже больше не вернется на завод.
6/XI-41 года
Вечером во время трансляции доклада Сталина началась тревога, но радио продолжало транслировать доклад.
Все рабочие в это время сидели в бомбоубежище. Бомбы падали так близко, что здание все время колебалось. Были сброшены бомбы на фабрику «Работница», разрушен дом на пр. К. Маркса, около ВДК у завода Ворошилова. Тревога продолжалась до 11 часов вечера.
7/XI-41 года
24-ая годовщина Октябрьской Революции, но этот праздник прошел в простом обычном дне. Маруся на этот праздник приглашала Алексея Ильича, Полину, Тому, и был Сергей. Этот праздник они отметили ничего, каждый приходил со своим вином, которого выдавали 0,5 литра, и хлебом 350 гр. Меня в этой компании не было, я целые сутки работал.
12/XI-41 года
Сергей, видя, что одному жить трудно, переезжает опять к нам, да и Маруся стала получать рабочую карточку. Я с Сергеем взгляды на жизнь не разделяю, он беспокоится только о себе, только о своей жизни, а на остальных ему наплевать. Подчас занимается «моклачеством» — скупкой краденых карточек, что мне очень не нравится.
На улице настоящая зима, мороз −26°. В цеху невозможно работать от холода, пар в цех не дают. Холод и голод окончательно подрывают здоровье.
14/XI-41 года
На улице стали обнаруживать трупы. У 9-й проходной, около двери сегодня целый день валялся труп 6–7-летнего ребенка. Рабочие, входя в проходную, все перешагивают его, не обращая на него внимания. Знакомые и товарищи в тылу мрут от голода, а на фронте от пули и снарядов. Вот оказывается, на фронте уже погибли Чуменков, Никонов, Ефремов, Смирнов, Якентович и ряд других товарищей.
16/XI-41 года
Днем приходил Костя, как обычно, поделился своим скудным пайком, кусочек хлеба и немного сахару, что для нас является хотя незначительной, но поддержкой. Трамваи останавливаются окончательно из-за недостатка электроэнергии. Дома сидим с коптилками. На заводе народ окончательно выходит из строя. Сергей Боюров уже третий день не работает, Леша Кузнецов лежит при смерти. А рабочим, которые стоят полуголодные и голодные у тисков, администрация выматывает последние силы.
20/XI-41
Трупов валяется на улице все больше и больше, вот на Гарднеровском пер третий день лежит мужской труп, его уже растаскивают собаки, на Оренбургской ул каждый день прибавляется труп, это больные помирают, не доходя до больницы. Хлеба получают рабочие 250 гр., служащие и иждивенцы 125 гр. Продуктовые карточки не отовариваются. Очереди в магазинах продолжают стоять целыми днями и ночами, хотя стоять невыносимо, морозы достигают до −20°.
Тревоги становятся все чаще и продолжительнее. Вот сегодня, идя с работы с Сузиком, нас застала тревога у Бабурина. Сузик струсил идти во время тревоги и спрятался в траншею, а я пошел дальше, зенитки беспрерывно вели огонь, и осколки от снаряд падали как град. Но я настолько был уставший, что не обращал внимания на этот «град». Эта тревога длилась 7 часов. И Сузик на другой день рассказывает, что он всю эту тревогу просидел в траншее, в холоде.
22/XI-41
Сергей принес какие-то две мясные тушки, говорит, что кролики, за которых заплатил по 80 рублей. Маруся сварила их и ела с пренебрежением, мы с Сергеем ели без всякого пренебрежения, ибо голод мучил основательно. Потом Маруся узнала, что эти тушки, которые мы съели, были кошачьими. За это дело Маруся на Сергея рассердилась. Но в это время в городе уже основательно уничтожали собак и кошек.
Налеты становятся настолько сильными, что не знаешь, куда от бомбежек прятаться. Сильно подвергаются бомбежке зд Красная Заря, К Маркс, Красный Октябрь, фка Работница, Кр маяк, особенно Новая деревня и Комендантский аэродром.
25/XI-41
На заводе стали подавать электроэнергию с перебоем. Работать становится все труднее и труднее. В цеху холод доходит до –15°, за инструмент взяться невозможно. В работе опираюсь на Томашевского, Васю Иванова, Овчинникова, остальные почти инвалиды. Сегодня на зде получил 400 гр. дуранды, это будет незначительная помощь.
28/XI-41 года
С завода шли пешком вместе с Сергеем. Раньше доходили от зда до дома за 45’–1 час, а сегодня шли около двух часов. Силы окончательно подрываются. Маруся была сегодня у Алексея Ильича, который на зде. Он сильно болеет, но не от голода, а от своей обычной болезни, он еще голода такого, как мы, не испытывает. Мне не нравится отношение Сергея к Алексею Ильичу. Когда Маруся сказала, что «Алексей Ильич сильно болен», то он на эти слова ответил: «Мне черт с ним, только бы мне выжить».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
