Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Пусть купят электрощетку, – Игорь так сильно разнервничался, что чуть не упал со стула, но в последний момент правой рукой удержался за стол, почти сбив на пол пепельницу, которую, уже летящую вниз, успел подхватить левой рукой.
– У них носки белые, – Оля остановилась и подняла вверх обе руки, как дирижер симфонического оркестра, – они утром надевают белые носки, ходят в них весь день, а вечером носки все равно белые.
Оля так расширила глаза, что показалось, будто Федорова сама не верит в то, что только что произнесла.
– А самое главное, Федоров, когда они, заметь, трезвые, а не пьяные, разглядывают баб на работе, то их можно посадить в тюрьму на десять лет! – Оля остановилась и внимательно, с ненавистью посмотрела на Игорька.
Тот немного вжался в белорусский стул, но потом вдруг расправил плечи и выдохнул:
– Беееееднеееееенькииииииееееееее, – облако едкого перегара накрыло кухню.
Игорь взял Олину ладонь и нежно поцеловал ее пальчики.
В машине
За окном идет дождь, я сижу за рулем и не выхожу из машины. Я подъехал к дому два часа назад. Из динамика автомагнитолы играет Арво Пярт. Тягучая бессмысленная музыка. Можно закрыть глаза и расслабиться. Паришь, как птица. Хорошо быть птицей, но даже птицы улетают на юг.
Я выхожу из машины не раньше одиннадцати вечера, когда дети уже спят. Иногда мне везет и к одиннадцати часам ложится спать и жена Соня, но в последнее время она засиживается, ждет, когда я вернусь. Зачем Соня это делает, я не знаю. Я люблю рано вставать на работу и поздно приезжать с работы, чтобы меня никто не видел. Я всегда паркую машину на противоположной стороне дома, пусть думают, что я еще еду.
Тяжелее всего бывает в выходные, когда невозможно уехать на работу, но даже в выходные мне удается встать в пять утра и уйти рыбачить на пруд. Пруд расположен возле метро, вдоль пруда идет трасса. Тяжелые груженые фуры тянут прямоугольную поклажу. Неприятно бывает зимой, приходится ставить на лед палатку и разводить примус, чтобы избавиться от густого липкого холода.
Летом я тоже сижу в машине. Во дворе нас человек пять, которые вечером сидят в машинах. Мы немного знаем друг друга и иногда здороваемся или перемигиваемся фарами. Соня не курит, поэтому я, когда сижу в машине, тоже не курю, чтобы въедливый запах табачного дыма не пропитал салон «Логана».
Когда солнце садится на западе, двор окрашивается бледно-розовой краской. Сквозь тонкую резьбу листьев едва пробиваются тонкие лучики света, и кажется, что через десять минут жизнь на планете Земля закончится, наступит абсолютная и неизбежная темень, от которой невозможно избавиться. Но посреди сумерек зажигаются фонари. Их грациозные лебединые шеи с фарфоровыми блестящими глазами окружают детскую площадку.
По вечерам дети играют в футбол. Укромное узенькое поле обнесено металлической сеткой, и когда мяч взлетает вверх, то зависает над полем в темноте, и никто из детей не знает, в каком месте площадки он опустится на землю.
Один раз мяч перелетел через ограждение и ударился о капот, закатился под колеса, но я ничего не сделал. Я как сидел, так и сидел. Слушал «Пинк Флойд». Дети долго искали, но как-то достали мяч и побежали дальше играть в футбол.
Я не люблю алкоголь. Бабки, которые сидят на лавках у подъездов, думают, что я просто пью алкоголь, но это не так. Смешно запираться в машине, чтобы выпить пива. Для этого проще сходить в сауну. У нас в подвале магазина «Все по тридцать восемь» находится сауна. Отдельный вход. Зимой всегда видно, есть там кто или нет. Если припорошенная снежком дорожка утоптана, значит, кто-то парится внутри.
По вечерам много собак. Они тянут на поводках своих хозяев в разные стороны, и мне становится неудобно за хозяев, потому что их питомцы то и дело справляют большую и малую нужду, словно в этом и есть их настоящее предназначение. Если бы у меня не были закрыты окна в машине, то я бы что-нибудь просвистел им.
Идет дождь. Кто-то стучит в стекло. Это Соня. Она всегда приходит без пятнадцати одиннадцать. Говорит:
– Андрей, пойдем домой, сколько можно.
– Сейчас, – отвечаю, – сейчас. Мне осталось совсем немного.
Амра
Море занимало полнеба. Трасса шла вдоль берега, с другой стороны нависала гора, и города не было видно. Он расположился между отвесной стеной, заросшей зеленью, и пляжем, и казалось, что на таком пятачке ничего кроме асфальта возникнуть не может, но это был узкий, расплющенный заброшенный город, который Андрей с Лизой сначала чуть не проехали.
– Дикий, дикий народ, – повторяла грузинка, придерживая дверь маршрутки. У грузинки в войну местные забрали полдома и убили брата. Она махнула рукой в сторону моря и частного сектора и побрела к рынку мимо заколоченного супермаркета «Континент».
Прожорливое солнце, совсем не крымское, больно царапало шею и плечи. Из-за глухих заборов, увитых субтропической растительностью, раздавался собачий лай. Ухоженные домики перемежались брошенными участками и кирпичными скелетами покинутых жилищ.
– Сигареты кончились, – Андрей с надеждой порылся в туристическом рюкзаке, но ничего не нашел.
Лиза остановилась возле надписи «Сдается жилье» и постучала в зеленую кованую калитку. Никто не ответил, но когда они вошли в буйно засаженный цветами двор, из неприметной будки к ним выкатился лохматый молчаливый пес, и только тяжелая звенящая цепь не позволила ему впиться им в ноги.
Откуда-то сверху раздалось гортанное уханье, и псина, завиляв хвостом, но ворча и недовольно поскуливая, отступила в сторону, освобождая дорогу. Андрей и Лиза подняли головы и увидели на веранде второго этажа полную женщину.
– Что надо?
Женщина говорила с заметным акцентом, за ее плечами были видны два широкоплечих молодых человека, которые подошли, чтобы поддержать женщину. Наверное, здесь любой разговор лучше начинать, имея за спиной молчаливую поддержку.
– Нам бы на два дня, – Андрею было неудобно смотреть вверх, он опустил глаза к земле, залитой бетоном, и это было неправильно, так как хозяевам стало казаться, что гости ненадежны. Но откуда здесь взяться надежным гостям, ездят нищеброды. Вот если заваруха в Крыму надолго, то большинство поедет к ним.
– Мы на неделю пускаем.
– Может, продлим на три дня, – вставила Лиза и зачем-то потянулась ладонью к собаке, но быстро одернула руку, услышав глухой рык пса.
Женщина сгорбилась в нерешительности. Было начало сезона. Пансионаты и пляжи стояли полупустые. Одинокие и никому не нужные туристы грустно бродили по выпуклой гальке и с неохотой входили в прозрачную бирюзовую прохладную воду.
– Полторы тыщи в день.
– Чего? – удивился Андрей и стал снова искать сигареты, но их нигде не было.
– За двоих, – немного подумав, добавила абхазка, у ее сыновей (наверное, сыновей) вытянулись лица, но прилюдно перечить старшей они не решились.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
