Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
– Нет у меня в ногах никаких муравьев. Это вы меня просто обзываете и дразните, потому что я хожу очень странно.
– Я и не верил про муравьев.
– У меня пляска святого Витта.
– Так это вы пляшете? – задумчиво и тихо сказал Герман.
– Это болезнь такая. А вот раньше я плясала, да. Я была актрисой. Киноактрисой.
У нее сделалось что-то странное с лицом, она подняла руку – кажется, через боль – и сумела показать на фотографию. Герман подошел ближе, чтобы рассмотреть. Девушка в узкой юбке, маленьких теплых наушниках, стриженная под мальчика и с длинной сигаретой во рту сидит на капоте машины, скрестив ноги.
– Это вы?
– Я. Примерно тогда я стала знаменитой. Это задолго до начала болезни.
Но вниманием Германа уже завладела другая фотография. Он долго ее рассматривал. Мужчина без волос. На всей его голове нет ни одного волоска и шапки тоже нет. И он стоит себе в черной рубашке и смотрит в объектив как ни в чем не бывало.
– Юл Бриннер, – сказала Хюльда Хансен.
– А кто он такой?
– Знаменитый актер. Я играла с ним в одном фильме – «Король и я».
– Вы играли королеву?
– Да, играла.
– Но в то время у короля небось еще были волосы на голове?
– Он был точно как на снимке.
– А вам он, что ли, нравился?
– Он был мой кумир. Лучший из всех, с кем я играла.
Герман еще поизучал лицо Юла Бриннера, а потом повернулся к Хюльде Хансен.
– А вы играли вместе со звонарем собора Парижской Богоматери?
Она отвернулась в сторону и засунула в рот конфету.
– Мне не надо было об этом спрашивать? – тихо сказал Герман.
Он поставил стакан и медленно пошел к двери.
– Я не хочу вас жалеть, Хюльда Хансен! – внезапно произнес он очень громко.
Она сразу же повернулась к нему и улыбнулась всем лицом.
– Ты еще придешь?
– Скорее всего, – ответил Герман.
Дома его ждала мама. Она сидела на кухне с неизменным кофе и очень хотела поговорить.
– Ты где был, Герман?
– Не у школы, – ответил он быстро, и мама посмотрела на него поверх чашки.
– Ужинать будешь?
– Я пойду к себе, уроков много.
– Хороший план. Кстати, ваш Боров рассказал, как ты сдал зачет за полугодие.
Герман повозил ногами, пряча их под столом.
– Мне не понравилась твоя история, – сказала мама.
– Она не моя, так и было. А Боров сам не то прочитал.
Мама молча подлила себе кофе.
– Папа где? – спросил Герман.
– Празднует с ребятами. Они сегодня объект закончили.
– Ну здорово.
– Герман, так нельзя. Зачем ты стал вычитать в примерах на сложение? Представь себе, что я буду так делать в магазине. Чем все кончится?
– Якобсен-младший разорится и пойдет кормиться в Армию спасения.
– Вот именно. Ты снова достал старую шапку?
– Угу.
Мама вздохнула. Потом вспомнила еще что-то:
– Кто-то разбил окно во время собрания.
Герман поджал пальцы в мокром носке.
– Разбил целое окно?
– Бросил большой камень.
– Камень? – Герман задумался. – Вы их видели?
– А их много было?
Мама отставила чашку и пристально посмотрела на него. Герман сполз на стуле, у него отчаянно чесалась нога, вся, от бедра и донизу, он не мог сидеть спокойно.
– А что у тебя с брюками? – вдруг спросила мама.
Герман сразу взбодрился.
– Сейчас расскажу. На Балдерсгатен за мной погналась овчарка. Огромная, больше верблюда.
– Она тебя не укусила?
– Послушай дальше. Она на меня пописала, потому что столбов рядом не было.
– Давай свои брюки, постираю.
Герман немедленно стянул мокрые штаны, побежал в ванную и сполоснулся с шампунем. Больше его не трогали, и он спокойно сидел в своей комнате с глобусом. И думал о королеве, как она доплясалась до такой болезни, и о лысом короле, и о стороже в королевском дворце, у него еще мозги набекрень съехали. Эх, забыл он спросить, знакома ли Хюльда Хансен с Бутылей. И про дедушку тоже надо было спросить.
Внезапно Германа пронзила страшная мысль. Он вдохнул, а выдохнуть уже не получалось. Не опозорил ли он имя Зорро? Впрочем, он ведь был не в плаще и маске. А значит, никто не подумает, что это Зорро разбил стекло и завязал дверь старушке Хюльде Хансен. Двойник здесь ни при чем. Все натворил Герман Фюлькт собственной персоной.
Раздался звонок в дверь. Понятное дело, папа потерял ключ, пока гулял с Бяшей и Вяшей.
Но на пороге возникла мама.
– К тебе гость, – сказала она. И улыбнулась так хитро, что это ничего хорошего не сулило.
– Скажи, у меня на кухне что-то пригорает, – прошептал Герман.
Мама отступила на шаг, и в комнату вошла Руби. Прикрыла за собой дверь и взглянула на Германа.
– Ты уже ложишься?
– Еще не вставал.
Руби села на единственный стул и осмотрелась.
– Хорошая у тебя комната.
– Папа сам все сделал.
Минут пять они молчали. Герман подумывал, не надеть ли ему костюм Зорро поверх пижамы, но не стал.
– На коньках больше не бегаешь?
– Сезон кончился.
У него перед глазами оказались ее волосы. Рыжина сияла ярче, чем обычно. Долго смотреть невозможно.
Руби мотнула головой, Герман отвернулся к окну. И увидел в стекле отражение Руби.
– У меня пятое место, – сказала Руби.
На это Герману нечего было ответить.
– Но ты хорошо бежал.
– Думаешь?
– Почти победил меня.
– Я забыл наточить коньки.
– И у тебя травма была.
Герман задумался, вспоминая.
– Ну да. Левое колено. Или правое.
– И на внутренней дорожке был плохой лед.
– Точно. Пришлось два отрезка идти по внешней.
Несколько минут им не удавалось ничего сказать. Потом это прошло, и Руби заговорила первая:
– Герман, у тебя все волосы выпали?
– Не совсем еще.
Он крутанул глобус, мимо проплыла Америка. Руби подошла ближе.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
