Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Ламбертески имел моральное право обратиться к Поджо с таким предложением, так как тот был уже один раз уличен в изготовлении фальсификата: несколькими годами раньше он опубликовал у Никколи «Комментарии Кв. Аскония Педиана». «Оригинала, с которого были выпущены эти „Комментарии“, никто никогда не видел, а все копии Никколи переписывал тоже с копии, присланной ему Поджо из Констанца. Успех был громадный, хотя… ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно… Успех подложного Аскония Педиана вызвал серию других подлогов от имени того же фантастического автора, но все они были слишком грубы и немедленно разоблачались. Поджо… оказался лишь искуснее других… Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, он пробует запродать Козьме Медичи и Леонелло д’Эсте какой-то великолепный экземпляр Тита Ливия — и опять в таинственной обстановке: на сцене дальний монастырь на островке Северного моря, шведские монахи и пр. Тут дело вряд ли шло о подлоге сочинения, но очень могло идти — о подлоге экземпляра. Известно, что Поджо владел ломбардским почерком в совершенстве, а именно такой рукописью он и соблазнял… принцев. Но тут у него дело сорвалось, и затем драгоценный экземпляр исчезает куда-то без вести… Замечательно, что в этот период жизни своей Поджо, столь вообще плодовитый, не пишет ничего своего… Зато он бесконечно много учится, — и систематически, односторонне, видимо, дрессируя себя на какую-то ответственную работу по римской истории императорского периода. Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то Плутарха, то Географию Птолемея и т. д.».
Гошар считает, что Поджо начинал свой подлог один, но был вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они, вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский список, а Первый придерживали в целях «содрать две шкуры с одного вола». Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй раз. Этот Первый список был, вероятно, опубликован его сыном Джованни Франческо, после того как тот промотал состояние отца.
Кроме указанных произведений «фирма» Поджо — Никколи пустила в обращение тексты следующих классических авторов: полного Квинтилиана, некоторые трактаты Цицерона, семь его речей, Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, некоторые тексты Марцеллина, Кальпурния Секула и др.
После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году «Энос д’Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и снова на севере) Тацитовы „Диалог об ораторах“, „Жизнеописание Агриколы“ и „Германию“, язык которых и характер, как известно, значительно разнятся от „Истории“ и „Анналов“… Появились на рынке „Facetiae“, приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен».
Еще раз повторим: Гошар и Росс настаивали на версии о подложности текстов Тацита лишь потому, что верили скалигеровской хронологии. Отказ от нее и перенос событий античного Рима в X–XIII века н. э. кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.
Каким был средневековый западноевропейский христианский культ?
Что мы знаем сегодня о западноевропейском монашестве средних веков? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы. Папа Иоанн XXIII» (Минск, 1980).
«От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и нравов в них достигло невероятных размеров… Не способствовала строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную красоту и стройность… Почти все монастыри Италии, — пишет Родоканаки, — принимали мужчин-посетите-лей…» О жизни монастырей в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет: «Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри». Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и покрывать их… Во многих монастырях были устроены театры и разрешалось давать представления, но играть в них могли только монахини… Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: «Сестры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия…»
Новая западноевропейская евангелическая церковь XIV–XVI веков преследовала этот вакхически-христианский культ: «Распущенность монахинь в болонском монастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти были вынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть. Монахини из монастыря святого Леонарда были отданы под надзор в монастырь святого Лаврентия, строгими и жестокими правилами снискавшего себе славу „палача“ монахинь… Число монахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждым днем. Каждый болонский монастырь имел кличку: „монастырь куколок“, „монастырь сплетниц“, „монастырь кающихся Магдалин“, „монастырь бесстыдниц“, „монастырь Мессалин“… Известный гуманист Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией».
Остановимся на минуту и задумаемся.
Мы столкнулись с вопросом: каков был западноевропейский христианский культ до XIII–XIV веков н. э.? Похож ли он на нынешний? Сегодня нас уверяют, что до XIV–XVI веков «духовенство проводило время в вакханалиях». Мы слышали о разнузданном разврате, которому якобы предавались многие средневековые монахи, исказившие первоначально чистые идеалы христианства. Непредвзятое изучение средневековых документов показывает, что этот культ практически совпадал с тем, что мы сегодня считаем «языческим, вакхическим, античным культом». Морозов привел множество свидетельств того, что, например, официальная проституция была неотъемлемой частью средневекового христианского богослужения в Западной Европе. Не исключено, что все эти «следы античности» кажутся сегодня странными лишь потому, что вступают в противоречие со скалигеровской хронологией. Изменив хронологию, мы устраним кажущееся противоречие. Остановимся на этой проблеме подробнее.
По-видимому, западноевропейский христианский культ в средние века совпадал с «античным», вакхическим культом. В скалигеровской истории сохранилось много следов того богослужения. Например, сегодня считается, что средневековое папство и монашество погрязло в разврате (знаменитые «агапы» — «влюбленные ночи», «вечери любви» были посвящены не дружеским возлияниям, а вакхическим оргиям). Конечно, уничтожить вакхический культ было не просто, борьбе с ним церковь посвятила многие годы. В дальнейшем к этому, в частности, была призвана инквизиция. Знаменитые средневековые описания «дьявольских шабашей» имеют своими прообразами все те же «агапы» — вакханалии, но превращенные уже (с точки зрения реформаторов церкви XIV–XVI веков) в «дело рук дьявола».
Несмотря на успех реформаторства, вакхический христианский культ еще долго держался в Западной Европе. Вот, например, книга Шампфлери «История карикатуры в средние века». Обычно карикатура использует реальные черты для того, чтобы, исказив их, обратить на них особое внимание.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
