— Надеюсь, ты понимаешь, — подчеркнула она.
Том, конечно, все понял.
Но Том не сожалел о связи с Баркли. Ему понравился этот человек. Понравился даже больше, чем он в том себе признавался. Он и сам мог завязать отношения с Баркли, но хорошо, что все устроила старая карга. Ему больше нравилось думать, что он делает это ради своей карьеры, а не потому, что действительно полюбил Ричарда Баркли.
Розовый дом на Ки-Бискейне произвел на Тома впечатление.
— И мы здесь совсем одни? — крикнул он, войдя в отделанный белым мрамором холл. Его низкий голос отозвался эхом, и этот звук понравился Тому.
— Я оставил только одного человека, чтобы он нам готовил, — сказал Ричард. — А остальных отпустил на неделю.
— И где он сейчас?
— Где-то в доме. — Баркли смущенно усмехнулся.
Том Эндрюс улыбнулся. Он понял намек и, стянув с себя футболку, бросил ее на перила.
— Ну как, нравится тебе что-нибудь из того, что ты видишь? — сказал он с приглашающей интонацией.
Ричард видел многое, что ему нравилось… очень нравилось.
Молодой человек подошел к своему любовнику и положил сильные руки ему на плечи. Потом наклонился и поцеловал его.
— Ты ведь знаешь, что по-своему я очень хорошо к тебе отношусь.
— Знаю. — Баркли стало трудно говорить.
— Идем наверх, приятель.
Том поднимался по лестнице, а Ричард Баркли смотрел на его мускулистую загорелую спину. Тело Тома было совершенным, как у дикого животного. Баркли это нравилось, потому что он знал: невзирая ни на какие занятия, он никогда не будет… никогда не сможет стать таким же.
У двери в спальню Баркли схватил Тома за плечо и развернул к себе. Мужчины посмотрели друг на друга. Потом Баркли крепко схватил Тома за руки и медленно заставил его войти в комнату.
Когда Ричард Баркли, мягкий, кто-то даже сказал бы слабый человек, занимался любовью с Томом Эндрюсом, он становился сильным. Он просто насиловал этого юношу, который спокойно мог переломить своего немолодого любовника пополам. Ричард толкнул Тома на кровать и спустил ему джинсы ниже колен.
— Дай я хотя бы сниму туфли… — начал было Том.
— Заткнись!
Баркли накрыл рот Тома ладонью и проник своей восставшей плотью ему в задний проход. При каждом движении Баркли Том издавал быстрый короткий вздох.
Любовная сцена происходила практически в полной тишине, за исключением возгласов Тома от причиняемой ему боли.
Да… боли!
В голове Баркли сменялись одна за другой картинки из его жизни в старших классах, когда над ним смеялись, потому что у него было недостаточно способностей для занятий спортом. Его обидчики были похожи на Тома. Из-за них он чувствовал себя таким ничтожным. Но теперь он уже не ничтожество. Теперь он контролирует ситуацию.
Баркли грубо освободился от Тома. Затем притянул любовника к своей все еще напряженной плоти, и Том хотел ее. Он хотел ощутить ее у себя во рту. У Тома Эндрюса была своя фантазия — фантазия безопасности. Он хотел, чтобы его контролировали. Ему говорили, что он должен быть лидером. Но он никогда не хотел им становиться. Он хотел другого, того, что происходило с ним сейчас.
Может, он и в самом деле любит Ричарда Баркли.
Баркли и любил, и ненавидел Тома Эндрюса. Он любил обладание его совершенным телом и его податливость. Или это была похоть? Однако что бы это ни было, именно этого хотел Баркли.
Он лежал на атласных простынях, а Том Эндрюс, бывший король спортивных страниц, ласкал губами и языком его пенис. Потом, когда он снова останется один, он обдумает, что же это — любовь или похоть.
Ричард Баркли счастливо рассмеялся.
Следующие двадцать четыре часа были самым счастливым временем в жизни Ричарда Баркли. Двое мужчин занимались любовью. Они плавали голыми в бассейне во дворе. Они бегали по пляжу. Ужинали в полночь на террасе, куда выходила красивая спальня второго этажа. А поздно ночью, когда Том Эндрюс спал рядом с ним, Ричард Баркли смотрел на прекрасное лицо любовника и думал, любит ли он Тома на самом деле или просто хочет быть моложе.
Ему не нравилась неустойчивость их связи в мире, окружавшем модный журнал. Всегда кто-то хотел вмешаться, изменить существующее положение вещей, все отнять у него.
«Нужно скрыться от всех этих людей», — подумал Баркли.
Телефон зазвонил на следующий вечер, когда Том совершал пробежку по пляжу — Ричард не мог угнаться за Томом, когда тот бегал по-настоящему. Только один человек в целом мире знал, где будет всю эту неделю находиться Ричард Баркли. И этот человек хотел, чтобы он принял решение.
Том ворвался в комнату в одних спортивных нейлоновых трусах и кроссовках «Найк». Его мускулистое тело сверкало от пота. Баркли подумал, что на теле Тома пот выглядит потрясающе, а когда потеет он, то выглядит усталым и потрепанным.
— У тебя серьезный вид, Дик. Ну же, приятель, расслабься, — улыбнулся Том, присаживаясь на подлокотник кресла Баркли.
Ричард почувствовал смесь запахов пота, мыла и соленого воздуха.
— Нам надо поговорить, — начал Баркли.
— Надеюсь, о приятном, — сказал Том и широко улыбнулся.
Его улыбка была отработана перед объективом, но выглядела естественной, хоть и выверенной.
— Мне предлагают продать «Высокую моду».
— Иди ты! — Новость произвела на Тома впечатление.
— Сол Голден уже несколько месяцев ведет со мной тайные переговоры о продаже журнала. Мои родственники хотят, чтобы я заключил эту сделку. Речь идет о больших деньгах, — сказал Баркли.
— И сколько?
— Четыреста миллионов.
— Ничего себе! — выпалил Том. — Похоже, я отхватил себе богатея.
— Не такого уж и богатея. Мне придется поделиться этой суммой с родными плюс налоги. В конце концов у меня останется около… — Внезапно он замолчал.
— Сколько? — нетерпеливо спросил Том.
— Около двадцати пяти миллионов, — наконец проговорил Баркли.
Том встал с подлокотника, подошел к бару и налил себе тройную порцию русской водки, которую держали в холодильнике.
— Ты собираешься принять предложение?
— А что бы ты сделал?
— Взял бы деньги и дал деру. — Том повернулся к Ричарду спиной и смотрел на него в зеркало, висевшее над баром.
— А ты убежал бы со мной? — очень серьезно спросил Баркли.
— Дик…
— Мы могли бы уехать из Нью-Йорка, — перебил Баркли, страшась услышать ответ. — Я все продумал. Лучше всего на Ривьеру. Если ты волнуешься из-за своей карьеры, я положу на твое имя деньги, а когда умру, ты получишь все.
