— Нет, просто от счастья я забыла все слова, — улыбнулась она, нежно погладив его по щеке.
Его руки, лежавшие у нее на талии, сжались.
— Это означает, что ты согласна?
— Да, Харлан. Конечно же да! Тысячу раз да!
Он опустил голову и стал жадно и в то же время нежно целовать ее в губы. Она отвечала ему с такой же пылкостью. Харлан подхватил ее на руки, отнес на кровать и лег рядом.
Он шептал ей на ухо прекрасные ласковые слова, заставляющие вибрировать каждую клеточку ее плоти, наполняющие сердце неизъяснимой радостью. Руки, ласкающие ее, были нежными и нетерпеливыми.
Любовь к нему настолько переполняла Джессику, что хотелось раствориться в нем, проникнуть к нему под кожу и слиться в единое, неделимое целое. С этого момента и до конца жизни они действительно будут едины и неразделимы. Никакая сила на свете не разлучит их. Слишком долго они шли к своему счастью, чтобы позволить кому-то или чему-то отнять его у них.
Очень скоро одежды на них не осталось. Осталось только острое, нестерпимое, пьянящее желание, которое можно было утолить лишь крепкими объятиями, сводящими с ума ласками и жаркими, головокружительными поцелуями.
Харлан был горяч и неутомим. Его руки возбуждали. Губы были ненасытны и требовательны. Джессика отвечала ему с таким же упоением. Они увлекали друг друга все дальше, к немыслимым вершинам восторга и блаженства до тех пор, пока мир не закружился вокруг, взрываясь огненным, ослепительным фейерверком страсти.
Много позже, когда они, утомленные и пресыщенные, лежали в объятиях друг друга, Джессика приподнялась на локте и залюбовалась задремавшим Харланом — таким ненаглядным, таким мужественным и таким любимым. Она улыбнулась про себя, подумав, что больше ей не нужно окружать себя статуэтками рыцарей. Она наконец-то нашла настоящего рыцаря из плоти и крови. Своего рыцаря.
Рыцаря ее сердца.
