ПОЛУ УДАЛОСЬ ПРЕВРАТИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ В УБЕДИТЕЛЬНЫЙ И ЯРКИЙ РОМАН О ЖИЗНИ СО СМЕРТЬЮ.
Пол гордился своей книгой, которая явилась кульминацией его любви к литературе. (Однажды он сказал, что находит большее успокоение в поэзии, чем в Библии.) Полу удалось превратить свою жизнь в убедительный и яркий роман о жизни со смертью. В мае 2013 года Пол отправил электронное письмо лучшему другу, в котором сообщил о своем диагнозе. В этом письме были следующие строки: «Хорошая новость в том, что я уже пережил двух Бронте, Китса и Стивена Крейна. Плохая же в том, что я еще ничего не написал». Его последующее путешествие представляло собой череду трансформаций: из врача – в писателя, из мужа – в отца и, конечно, из живого – в мертвого. Последняя трансформация неминуемо произойдет со всеми нами. Я горжусь тем, что была рядом с ним, в том числе и когда он писал эту книгу. Работа над ней подарила ему надежду и ту деликатную радость деятельности, о которой он так красноречиво писал в конце своих дней.
ПОЛА ПОХОРОНИЛИ В ИВОВОМ ГРОБУ НА КРАЮ ПОЛЯНЫ В ГОРАХ САНТА-КРУЗ. С ЕГО МОГИЛЫ ОТКРЫВАЕТСЯ ВИД НА ТИХИЙ ОКЕАН.
Пола похоронили в ивовом гробу на краю поляны в горах Санта-Круз. С его могилы открывается вид на Тихий океан. Все побережье там усеяно теплыми воспоминаниями о веселых походах, пикниках с дарами моря и вечеринками по случаю дня рождения. За два месяца до смерти Пола теплым январским днем мы окунули пухленькие ножки Кэди в соленую океанскую воду. Пола не волновала судьба его тела после смерти, поэтому он предоставил нам решать, что делать. Думаю, мы поступили правильно. Могила Пола смотрит на запад, на океан. Ее окружают холмы, поросшие травой, хвойными деревьями и желтыми молочаями. Рядом с ней вы слышите ветер, пение птиц и возню бурундуков. Там я вспоминаю строки из любимой молитвы моего деда: «Мы достигнем вершин вечных холмов, где ветра прохладны, а виды прекрасны».
Однако есть у этого места и один недостаток: погода непредсказуема. Так как Пол похоронен на ветреной стороне, я приходила к нему и в удушающий зной, и в густой туман, и в холодный, пронзающий дождь. Но эта поляна прекрасна в любую погоду. Она всегда разная: иногда она наполнена людьми, а иногда пуста и одинока, как сама смерть или скорбь.
Я часто хожу на его могилу и всегда беру с собой бутылку мадеры. На острове, откуда произошло это вино, мы провели наш медовый месяц. Каждый раз я наливаю немного вина на траву рядом с могилой, чтобы Пол мог насладиться им вместе со мной. Когда со мной приходят родители Пола или его братья и мы разговариваем, я глажу траву рукой, представляя, что это волосы моего мужа. Кэди приходит к отцу перед дневным сном. Она ложится на покрывало, смотрит на проплывающие облака и хватает ручками цветы, которые мы посадили. Однажды мы с братьями Пола пришли к нему на могилу с его двадцатью ближайшими друзьями и вылили так много виски, что трава чудом не завяла.
Я ЧАСТО ХОЖУ НА ЕГО МОГИЛУ И ВСЕГДА БЕРУ С СОБОЙ БУТЫЛКУ МАДЕРЫ. НА ОСТРОВЕ, ОТКУДА ПРОИЗОШЛО ЭТО ВИНО, МЫ ПРОВЕЛИ НАШ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ.
Иногда, когда я оставляю на могиле тюльпаны, лилии или гвоздики, я прихожу на следующий день и вижу, что их съели олени. Это прекрасное применение цветам, и я уверена, что Пол оценил бы его. Землю быстро перекапывают черви, процессы в природе стремительно сменяют друг друга, напоминая мне о том, что замечал Пол и что я теперь тоже ношу глубоко в сердце: жизнь и смерть неразделимы, но, несмотря на это и благодаря этому, нужно искать смысл существования. То, что произошло с Полом, трагично, но жизнь его не была трагедией.
Я думала, что после смерти мужа я буду чувствовать лишь боль и пустоту. Раньше я и представить не могла, что человека можно любить ничуть не меньше и после его смерти. Я не понимала, что буду испытывать безмерную любовь и благодарность наравне со скорбью, которая иногда так давит на меня, что я задыхаюсь под ее тяжестью. Пола больше нет, и я скучаю по нему каждую секунду, но я одновременно чувствую, что принимаю участие в жизни, которую мы построили вместе. «Смерть – это не конец супружеской любви, – писал К.С. Льюис. – Это одна из фаз брака, как медовый месяц. Мы все хотим пронести наш брак с любовью и верностью и через нее тоже».
ПОЛА БОЛЬШЕ НЕТ, И Я СКУЧАЮ ПО НЕМУ КАЖДУЮ СЕКУНДУ, НО Я ОДНОВРЕМЕННО ЧУВСТВУЮ, ЧТО ПРИНИМАЮ УЧАСТИЕ В ЖИЗНИ, КОТОРУЮ МЫ ПОСТРОИЛИ ВМЕСТЕ.
Я забочусь о нашей дочери, поддерживаю теплые отношения с семьей, занимаюсь публикацией книги, работаю, прихожу на могилу Пола, скорблю по нему и прославляю его, продолжаю жить… Моя любовь продолжается. Жизнь продолжается.
Когда я прихожу в больницу, в которой Пол работал и умер, я понимаю, что, будь он жив, он внес бы в нее значительный вклад как нейрохирург и как нейробиолог. Он помог бы бесчисленному количеству пациентов и их близких: именно эта задача и привела его в профессию. Он был добрым и умным человеком. Благодаря этой книге он может и дальше помогать людям даже после смерти. Пол нашел глубинный смысл в борьбе, хотя это не делает его уход менее болезненным для нас. Он писал: «Нельзя достичь совершенства, но можно верить в асимптоту, вдоль которой ты беспрестанно движешься вперед». Это была трудная задача, но он никогда не спотыкался на пути. Такой была подаренная ему жизнь, такой он сам ее сделал. Теперь его книгу можно считать завершенной.
БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЖИЗНИ ПОЛ ЗАДАВАЛ СЕБЕ ВОПРОСЫ О СМЕРТИ И О ТОМ, СМОГ БЫ ОН ПРИНЯТЬ ЕЕ. И ОТВЕТОМ СТАЛО «ДА».
Через два дня после смерти Пола я записала в дневнике послание к Кэди: «Когда кто-то умирает, люди обычно начинают прославлять этого человека. Пожалуйста, знай, что все добрые слова о твоем отце правдивы. Он действительно был таким хорошим и смелым».
Думая о его цели, я вспоминаю строки из текста гимна, основанного на «Путешествии Пилигрима»:
Кто найдет в себе настоящее мужество,Пусть придет сюда…Иллюзии уйдут,Молвой его не испугать,Будет работать день и ночь,Чтоб пилигримом стать.
Решение Пола смотреть смерти в глаза – свидетельство не только того, каким он был в последние часы своей жизни, но того, каким он был всегда. Большую часть жизни Пол задавал себе вопросы о смерти и о том, смог бы он принять ее, оставшись самим собой. И ответом стало «да».
Я была его женой и свидетелем этому.
Благодарности
Спасибо Дориану Карчмару, агенту Пола в Уильям-Моррис-Эндевор, чья мощная поддержка дала Полу уверенность в том, что он может написать важную книгу, и Энди Уорду, редактору Пола в Random House, чьи решительность, мудрость и редакторский талант заставили Пола жаждать работать с ним. Когда Пол попросил свою семью – что стало его последней волей – довести книгу до печати после его смерти, я смогла пообещать ему, что мы это сделаем благодаря нашему доверию Дориану и Энди. Я верю, что Пол умер, зная, что слова достигнут цели и что через них наша дочь познакомится с ним.
Спасибо Абрахаму Верегезе за предисловие, которое пробрало бы Пола до дрожи (мое единственное возражение только по поводу фразы «борода пророка», которая на самом деле была бородой, которую «некогда сбрить»).
