Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Вашему императорскому величеству известно, что армия не делает никакого важного движения и что посылают партии для отрезания неприятелю всякого сообщения. Множество пленных и час от часу ослабевающие силы неприятеля суть неоспоримые доказательства, сколь великую пользу таковые отряды производят.
Ахтырского гусарского полка подполковник Давыдов, гвардейской артиллерии капитан Сеславин и артиллерии капитан Фигнер наиболее отличились своею предприимчивостью и успехами, с коими они производили в действие вверенные им поручения. Почему осмеливаюсь всеподданнейше представить вашему императорскому величеству, не благоугодно ли будет подполковника Давыдова и гвардии капитана Сеславина произвесть в полковники с тем, чтобы последнего, который уже к повышению чина был представлен генералом от инфантерии Барклаем-де-Толли, перевесть в армию и назначить полковым командиром Сумского гусарского полка, а артиллерии капитана Фигнера произвесть в подполковники.
Фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов.
Резолюция Александра I: «Исполнить».
№ 513
1812 г. октября 1.
Рапорт М. И. Кутузова Александру I об увеличении числа партизанских отрядов и о действиях корпуса генерала В. Ф. Шепелева под Брянском № 16
Деревня Леташевка.
Доношу вашему императорскому величеству, что Донские полки, бывшие в ожидании с Дона, стали ныне прибывать к армии. Теперь оных пришли уже 5, и сегодня ожидается еще 3, таким образом, что к 4 октября будет здесь новых Донских 24 полка.
Таковое знатное усиление нерегулярными войсками дает повод к тому, чтобы неприятелю умножить оными беспокойство и вред. До сих пор находятся уже несколько партизанов в действии, и вчера артиллерии капитан Фигнер, отличнейший своею предприимчивостию, был между неприятельским авангардом и главною армиею, тревожа их, и взял пленных. С прибытием же Донских полков намерен я составить 10 таковых отрядов, поручив оные отличнейшим армейским штаб-офицерам и донским полковникам.
Между тем командующий Калужским ополчением генерал-лейтенант Шепелев сделал по предписанию моему отряд из тамошнего ополчения с присовокуплением к оному регулярных войск, шести орудий и части казаков к Брянску, всего до 5000 человек. Он, очистив Рославль, будет производить поиски на Ельню и не оставит Брянска без надежнейшего всегдашнего прикрытия, а посему и не опасаюсь я много для Брянска «посполитого рушения», которое, как я слышу, в Могилевской губернии под предводительством некого Голынского будто бы тысячах в 30 собирается для действий на Млин и Брянск, тем более что по собранию сюда Донских полков войсковой атаман сам тысячью с четырьмя к той же стороне для действия отряжается.
Фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов.
Из книги Н. Н. Сухотина «Рейды, набеги, наезды, поиски конницы в Американской войне 1861–1863 гг.». Второе издание, С-Пб., 1887 г
В 1875 году на соискание звания адъюнкт-профессора по военному искусству в академии Генерального штаба мною было представлено исследование о рейдах конницы во время Американской войны 1861–1865 гг.
Хотя в 1875 году уже истек 10-летний юбилей окончания войны и 14-летие ее начала, тем не менее европейская военная литература не представила никаких пособий по предмету, подлежащему исследованию. Случилось нечто странное: столь чуткая ко всему полезному и выгодному, эта литература как бы пренебрегла грандиозным военным опытом заатлантической войны вообще и в особенности ее опытом относительно конницы.
Не напрасно ли мы возимся в груде донесений, реляций, приказаний, сообщений, собранных в многотомном американском сборнике Rebellion-Record? Но была одна мысль, которая поддерживала нас в убеждении о небесполезности работы и в практическом отношении, и эта мысль заключалась в том, что исследуемый вид деятельности конницы сродствен нашей коннице, что американский рейд есть детище по времени и собрат по сути с многовековою работою казаков, с русскими «залетами», наездами, набегами, поисками Давыдова, Сеславина, Фигнера и других героев 1812 года.
Нам все становилась яснее причина пренебрежения американского боевого опыта конницы европейской военной литературой: он для нее действительно оказывался недоступным, и последние сто лет войн только подтверждали эту недоступность, а только что закончившийся тогда 10-летний период боевой работы ставшей во главе военного дела всюду победоносной германской армии даже и не намекал на возможность воспроизведения чего-либо подобного американскому рейду.
На публичной защите моего исследования высокоуважаемый Мафусаил русской военной науки кн. Голицын образно и доказательно формулировал и то, что опыт американской конницы есть плоть от плоти опыта нашей конницы и то, что американский рейд только нам и по плечу. Оставалось ожидать, как отнесется практика, как отнесется масса. Но тут случилось то, что превзошло все ожидания.
Благодаря отзывчивости руководящих сфер по всему полезному для нашей конницы, в следующем же 1867 году впервые на европейском континенте на грандиозных маневрах конницы в Варшавском военном округе был произведен опыт применения рейда, и отряд полковника Рубашевского в 600 коней, счастливо прорвавшись сквозь сторожевые посты и отряды, «пробежал» за 44 часа 160 верст и «залетел» далеко в тыл войск, прикрывавших линию Вислы и Варшавско-Брестскую дорогу. На том же маневре было произведено испытание нападения на мобилизующиеся части целою серией конных отрядов. Насколько маневр доставлял возможность, опыт был признан высоким руководителем его, генерал-инспектором нашей конницы, в высоком военном обществе, в нашей и европейской военной литературе весьма удавшимся.
Открылась война – и рейд был воспроизведен с первого дня ее лихим налетом отряда генерала Струкова к Барбошскому мосту. Затем последовала работа передового отряда генерала Гурко, подвиг лейб-драгун Бурого, работа отряда генерала Струкова по сдаче армии Весель-паши под Шипкою, этой целой серией рейдов уже боевым опытом закрепилась за русской конницей и способность, и охота вернуться к традиционному способу действий, обращающему этот род оружия в могущественное стратегическое орудие в руках главнокомандующего. С наступлением мира и за протекшее десятилетие мысль о рейде настолько популяризовалась, что упражнения в нем стали обычною частью всяких маневров, а подготовка к нему в форме пробегов больших расстояний и преодоления преград стала одним из излюбленных спортов в нашей коннице.
Конечно, не сама новость предмета исследования, тем менее достоинства самого исследования так быстро и успешно водворили рейд в нашей коннице: и традиции сохраняли в скрытом виде издавна существовавшую в нашей коннице любовь и уважение к этому роду боевой деятельности; и действительно заколдованный круг, в коем очутилась конница, под влиянием широко шагавшей техники военного дела ставшая родом оружия, о бытии или не бытии которого велась уже горячая полемика; и тот факт, что в течение 50–60 лет ее значение в войне приводилось почти к нулю; и то обидное для всякого уважающего себя военного положение быть в боях просто зрительницей гибели своих товарищей в пехоте; и тот грустный факт, что, наконец, она признавалась только полезным служебным органом, единственно еще способным только к отправлению разного рода служб – разведывательной, сторожевой, конвойной и т. п. Все это вместе, естественно, должно было создавать крайне благоприятные условия среди самой конницы для восприятия идеи, обещающей ей широкую работу и возвращающей ее в лоно боевых родов оружия. И рейд упал, таким образом, на подготовленную почву
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
