Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
— Кыкль, — ответил он мне, если я только правильно поняла его, но скорее всего правильно, такое имечко как нельзя лучше подходило к надменной морде летающего начальника.
— А чего он хочет, зачем прилетел? — продолжила я беседу шепотом.
— Хочет Укля у нас забрать.
— Слушай, а как тебя зовут? — Не совсем подходящий, конечно, момент для подобного вопроса, но мне как-то очень уж захотелось узнать его имя. Вопросу он удивился, уставился на меня черными блестящими глазками.
— Я муж твой, а ты моя жена.
— Это мне понятно, но имя твое как, есть у тебя имя? Или у вас жене не положено к мужу по имени обращаться? — продолжила я расспросы.
Думал он не меньше минуты, то ли все не мог решить, стоит ли открывать мне тайну своего имени, то ли вспоминал, как его зовут.
— Аль, — прошептал он наконец.
— Аль? Здорово. Слушай, Аль, у тебя отличное имя, мне нравится, а меня Тоня зовут. Скажи мне, Аль, зачем этому Кыклю так срочно понадобился ваш Укль? — Как у меня язык не заплелся, черт ногу сломит в их именах! Ответить-то он мне ответил, зачем понадобился дракон этому чинуше, только я ни слова не поняла, сплошные идиоматические выражения и ни единого знакомого.
Видя мое искреннее недоумение, он еще немного подумал и пояснил совсем уже коротко:
— Почетно.
— Ага. А вам он зачем, тоже для почета?
Аль кивнул, и по его глазам было видно, что ящера отдавать ему совсем не хочется, хоть тот, озорник, и душит у них кур. Во всяком случае, именно так я истолковала печальное выражение его личика.
— Ну и не отдавайте тогда, а то он его тоже заморит, смотри, что он с птицей сотворил, — посоветовала я негодующим шепотом, показывая на ссадины на боках перевозочного средства.
— Нельзя, — горестно вздохнул Аль.
— Ладно, подожди переживать. Не заберет же он его прямо сейчас. Куда он его денет, не на птицу же посадит? «Боливар не выдержит двоих», — попробовала я его утешить, жаль только, что он вряд ли что понял.
Тем временем противный Кыкль, видимо, уже утряс с жителями все свои вопросы, потому что собрался отправляться обратно. При его приближении птичка задрожала отчетливой дрожью и даже попробовала спрятать голову в свое пышное грудное оперение, но всадник вытянул ее кнутом по многострадальному боку, и хорошо так вытянул, с оттяжкой.
— Ах ты, охламон, ах ты, фашист недобитый! — с чувством выдала я, подскочила к нему и выхватила у него кнут.
Он выпучил глаза и весь аж почернел от злости, щеки его надулись так, что я не удивилась бы, если бы с громким треском они вдруг лопнули. Он прокричал что-то с натугой и закашлялся. Я из его крика поняла только слово «взять» и разозлилась окончательно. Неизвестно, как пошло бы дальше наше общение, но тут вперед выдвинулся Аль, почтительно поклонился и просительно залепетал. Слова его были понятны, только говорил он их как-то присюсюкивая, из почтения, что ли? Аль извинялся перед этим садистом за то, что его жена, ничего не понимая, вмешалась, за что он ее обязательно накажет, но только сам. В общем, я так поняла, что он меня защищал, как умел. Начальник был сильно зол, поэтому обещание наказания его не устроило, ему нужно было немедленно найти выход своему гневу, и он ткнул Аля кулаком в грудь. От этого тычка бедняга отлетел и шлепнулся в пыль. Всадник с идиотским именем Кыкль заухмылялся довольный, что так ловко справился со строптивым мужиком. А еще бы ему не справиться, когда он в три раза толще и ничем не был утомлен, в отличие от Аля. В это критическое мгновение я вспомнила, зачем мой так называемый муж взял меня в дом. Кажется, он хвалил мою силу, или как он там сказал, крепость? Вот и пора бы мне уже ее доказать.
После моего тычка Кыкль отлетел уже не на метр, как Аль, а на добрых три, споткнулся обо что-то, вертанулся вокруг себя и упал ничком. Когда же вскочил с разбитой мордой и принялся ругаться, захлебываясь словами и размахивая руками, я поняла, что дела мои не слишком хороши. Не очень охотно, но повинуясь приказам Кыкля, три остальных палача стали подбираться ко мне поближе с намерением схватить и связать. В руках одного из них была веревка. Я оглянулась. Аль уже поднялся и стоял довольно уверенно, значит, ничего особенно плохого с ним не произошло. На меня он не смотрел, что в общем-то было понятно: выбирая между собой и женой-лентяйкой, свалившейся на его голову неизвестно откуда, он выбрал себя. Эх, была не была, где наша не пропадала! Я рванулась, свалив по дороге неосторожно приблизившегося ко мне мужика с веревкой, подскочила к птичке и с маху влетела в седло, сама удивляясь своей прыти. Меня никто даже не попытался стащить с моего насеста, все не только оторопели, но дружно подались назад, на их лицах было написано не удивление, а неподдельный ужас, видно, мой поступок был совсем уж из ряда вон выходящим. Только ящер смотрел, как мне показалось, с юмором. Аль стоял отвернувшись.
Как обращаться с такими птицами, я не знала, но на лошади сидеть приходилось, поэтому я осторожно сжала ее бока ногами. Птица вздрогнула всем телом, встала на ноги, сделала шаг, другой, побежала быстро-быстро, размахивая крыльями, и вдруг взлетела. Никогда даже и представить себе не могла, что испытаю такие ощущения. Раньше мне часто снилось, что я летаю, и это было очень приятно. Но то, что я испытывала сейчас, ни с чем сравнить было нельзя, на ум приходят такие слова, как восторг, упоение, но и они слишком бледные и невыразительные. Птица сделала круг над площадью, клекотнула и полетела куда-то прочь. Да здравствует свобода! От счастья полета я закрыла глаза, быстро спохватилась, открыла их снова, но было уже поздно — я оказалась в своем мире.
— Вот черт! Ну что я за клуша такая? Представилась чудесная возможность, а я упустила ее, хоть бы еще немножко, еще несколько минут полетала бы, — ворчала я себе под нос, ворочаясь в постели.
— Что ты там бормочешь? — крикнул из кухни Тимофей. — Вставай, завтрак почти готов.
Замечание насчет завтрака почти примирило меня с действительностью, я ухмыльнулась про себя: «Ага, и этот не стал ждать, когда я раскачаюсь, сам взялся готовить».
— Ты хотел бы иметь летающего ящера, но не злого, а доброго, прирученного? — спросила я, едва усевшись за стол.
Тимоха скривился:
— А я-то гадал, чего это ты все мечешься и стонешь во сне? А тебе, оказывается, ящеры снятся? Ну просто детский сад!
Я обиделась и не стала с ним разговаривать, но, по-моему, он этого даже не заметил, думал о чем-то своем. Что и говорить, прекрасное утро после свадьбы, лучше не придумать!
Потянулась моя замужняя жизнь скучной серой лентой, один день ничем не отличался от другого. Тимофей опять стал приходить поздно.
Ясное дело, что он не гулял, не пил, а занимался делом, но одно то, что каждый вечер он являлся не раньше девяти, ел, смотрел телевизор или палки свои строгал, вырезать он любил, вся эта однообразная жизнь ничего, кроме зевоты, не вызывала. Одно хорошо, что мне хватило ума на работу выйти. Что бы я иначе делала — весь день напролет мужа ждала? Веселое занятие! А ведь он пытался меня тогда остановить. Зачем, говорит, тебе работать, денег, что ли, тебе не хватает? В библиотеке люди бывают, поговорить можно, иной раз и похихикать, не то что дома. Тимофей за все это время один раз всего и улыбнулся, о своих делах ничего не рассказывает, о моих никогда не спрашивает, бирюк и есть бирюк. Я теперь думаю, может быть, его Федосья уговорила на мне жениться? Недаром она все шепталась с бабулькой перед ее смертью. Небось взяла с нее бабка слово пристроить меня за Тимоху. Вот и пристроили. А он теперь злится, жалеет, что на теткины уговоры поддался. Потому и слова ласкового мне ни разу не сказал, да что там слова, и не глядит даже, вот какая у нас с ним любовь! Вот только ночью… Ночью никакой тоски нет, а что именно есть, я и не знаю, но что-то определенно есть. Я задумалась и вздрогнула, когда открылась дверь и живым колобком вкатилась Симка.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
