«Ребята» с вожделением уставились на всадницу, явно прикидывая, кто их них будет первым.
Один схватил лошадь под уздцы, а двое других шагнули вперед, чтобы стащить Андрию с седла. Девушка, не теряя самообладания, выдернула из-за пояса револьвер и хладнокровно всадила пулю в плечо тому, кто, к своему несчастью, оказался к ней ближе всех. Наставив еще дымящийся револьвер на его сообщника, она резко бросила:
– А ну, подонки, прочь с дороги, пока я не отстрелила вам яйца!
Негодяи кинулись прочь, бросив своего приятеля корчиться в луже крови посреди засыпанной пеплом дороги.
Андрия поскакала дальше, пока не добралась до огромного пакгауза. Рабочие торопливо тащили десятигаллоновые бочонки и выливали их содержимое на крышу и стены.
– Эй, что вы делаете? – крикнула Андрия.
– Это уксус, – крикнули ей в ответ. – У нас его восемьдесят тысяч галлонов. Если хорошенько пропитать им дерево, никакой пожар не страшен.
– Кто-нибудь знает, где Каллаган?
– Я видел, как Калеб со своим семейством поехал к докам. Дом его спасти было невозможно.
– Спасибо! – поблагодарила Андрия и, развернув лошадь, поскакала в сторону порта.
Лошадь дрожала крупной дрожью, испуганно косясь на дымящиеся развалины. Когда Андрия приблизилась к морю огня, бушевавшему в районе порта, лошадь вдруг встала на дыбы. Не ожидавшая этого всадница вылетела из седла на землю, а ее лошадь с безумным ржанием умчалась обратно по той улице, по которой они приехали.
Морщась от боли, девушка поднялась на ноги, кое-как отряхнулась от пыли и пошла дальше уже пешком.
– Эй, леди, вам лучше не соваться дальше! – крикнул ей спешивший куда-то пожарный. – Там все с минуты на минуту обвалится!
Вокруг возвышались горящие остовы знаменитого делового центра Сан-Франциско. Воды катастрофически не хватало, и люди пытались сбивать пламя одеялами, намоченными в вине или пиве.
– Я ищу Калеба Каллагана. Мне сказали, что он со своими домашними направился сюда.
– Да, я только что видал Калеба вон там! Кажись, он старался пробиться к пристани.
Андрия со всех ног бросилась бежать по улице и каким-то чудом не оказалась под пылающими обломками рухнувшего здания. Помедли она хоть секунду, и в мгновение ока сгорела бы дотла в жутком костре.
Задыхаясь от дыма, с перепачканным сажей лицом, она наконец добралась до доков, где пожарные праздновали победу над огнем. Бутылки с вином и виски только успевали ходить по кругу. Девушка, громко выкрикивая имя Калеба Каллагана, начала проталкиваться сквозь толпу.
– Андрия!
Она стремительно обернулась, увидела его и с криком: «Калеб!» – бросилась ему на шею.
Он обнял девушку так крепко, что ребра затрещали.
– Вот за это чудо я и молился денно и нощно! И утром, и днем, и вечером, и ночью – все время с того самого дня, как тебя отобрали у нас. – Он, не стесняясь, всхлипнул. – Я, старый грешник, не заслужил такой милости. Но ты, Андрия, – ты создана из непорочности и света, поэтому он и откликнулся на мои молитвы! – Калеб обнял ее за плечи и повел к разрушенным докам. – У нас нет времени на болтовню. Чем раньше мы отсюда выберемся, тем лучше.
– А куда мы едем?
– Я всем взял билеты на пароход. Город выгорел дотла. Здесь у нас теперь нет будущего. Женщины уже на борту.
– А где Ли?
– Она тоже там. Твоя мамочка! – ухмыльнулся Калеб. – Я с самого начала не купился на эту вашу байку, малышка. Да ладно. Она замечательная.
– И куда же мы отправимся?
– На Гавайские острова. Слыхала про такие?
– Да. В Китае их называли Сандвичевы острова. А что, Бога ради, мы там будем делать?
– Довольно давно я купил там приличный участок земли. На пару с Доулом и Сприклзом. Они говорят, что там замечательно растет сахарный тростник, а весь мир без сахара просто жить не может.
У берега их дожидался ялик с двумя гребцами. Калеб помог Андрии перейти в ялик, потом залез следом.
– Эй, увальни, отчаливай! – Он положил руку на плечо Андрии и рассмеялся. – Ну, Гавайи, держись! Мы идем!
Глава 13
Люк на всю жизнь запомнил тот миг, когда у него перед глазами впервые возникли Гавайские острова. Из тумана, как резной нос гигантского корабля, величественно выплывал изумительно красивый отвесный скалистый берег.
– Алмазный мыс, – сказал ему Киано. – Древние боги вытесали его из камня и поставили на страже у врат Пуукахола – языческого храма. Вон он, посмотри, на самом верху.
У постройки, прилепившейся на высоте не меньше двухсот пятидесяти футов, был внушительный и довольно зловещий вид. Вокруг, наподобие крепостных стен, громоздились потоки застывшей лавы.
– Это прямо форт какой-то, а не храм, – задумчиво проговорил Люк.
– В некотором смысле это так и есть, – согласился Киано. – Ведь форт должен стоять на пути врага. Эти неприступные стены и не пускали неугодных наружу. Настоящая тюрьма. Если бы эти камни могли говорить! О скольких немыслимых жестокостях они бы рассказали! О скольких мучениях несчастных жертв поведали! Мужчин и женщин там расчленяли на куски. Сначала отрезали пальцы, потом кисти рук, потом предплечья и так далее – дьявольски медленно и последовательно, пока от людей не оставались обрубок туловища и голова. И они все еще были живы и кричали страшным криком адской муки.
– Какое счастье, что это осталось в далеком прошлом! – содрогнулся Люк.
– По большей части да, но на холмах есть секты мракобесов, которые все еще верны древним обрядам.
– Тогда мы будем держаться от холмов как можно дальше, – заметил Джон.
И Люка, и Джона восхитила беглость английской речи их спасителя.
– Можно подумать, что это ваш родной язык, – сказал Люк. – Вы прямо как мой китайский друг. Я вам просто завидую: это такое счастье – свободно говорить на двух языках!
– Наш народ всегда был способен к чужим наречиям, – объяснил Киано. – Что к английскому, что к французскому.
Слушать, как гавайцы разговаривают между собой на родном языке, было для Люка истинным наслаждением – таким музыкальным и певучим был этот язык.
– Я обязательно выучусь говорить на нем, – поклялся Люк.
– Я научу тебя, мой друг, – расплывшись в белозубой улыбке, пообещал Киано.
– Боюсь, мы не так долго пробудем в вашем раю, чтобы хватило и на это времени, – с сожалением заметил Люк. Со все еще невидимого берега ветер уже начал приносить непривычные, будоражившие воображение ароматы тропического Эдема.
– У вас все время стоит такая благодатная теплынь? – поинтересовался Люк.
