Ник стоял, прислонившись к открытой дверце автомобиля, и наблюдал за ней. Клер подъехала к обочине, трясущимися руками выключила двигатель и медленно выбралась из машины. Начинался дождь, но Клер почти не замечала этого. Все ее внимание было поглощено любимым, который шел ей навстречу. Ее сердце билось со странной смесью страха и радости.
Она не отрывала от него глаз, впитывая каждую деталь. Черная кожаная куртка, белый свитер, брюки цвета хаки. Ярко-голубые глаза на загорелом лице.
— Здравствуй, Клер.
— Привет.
Зачем он здесь? Чего он хочет?
— Мне надо поговорить с тобой.
Клер собрала остатки самолюбия.
— Разве не все уже сказано?
Он подошел так близко, что почти коснулся ее, и Клер почувствовала тревогу. Дотронулся до ее щеки, стерев капельку дождя. Клер вздрогнула. О боже, мне не вынести этого. Что за игру он затеял? Но, посмотрев, в глаза Ника, она не увидела в них ни злости, ни неприязни, ни горечи. Выражение этих ясных глаз смутило ее.
Ник, видимо, заметил это и улыбнулся. Той улыбкой, перед которой ее сердце никогда не могло устоять.
— Клер, я не виню тебя за подозрительность. Я прошу только выслушать меня. Мне надо кое-что рассказать…
Она испугалась. Так легко потерять контроль и наделать глупостей.
— Твои дядя и тетя дома? — спросил Ник.
— Да.
— Тогда, может быть, ты прокатишься немного со мной?
— Но, Ник…
— Пожалуйста, я прошу.
«Пожалуйста». Ник Каллахэн редко кого просил. Клер заколебалась.
— Мне… мне надо предупредить тетю Сузанн. Она могла видеть, как подъехала машина…
— Конечно, я подожду.
Несколько минут спустя Клер вернулась. Ник открыл перед ней дверцу, и она села в машину. Прежде чем повернуть ключ зажигания, он сказал:
— Ты не возражаешь, если мы поедем домой? В машине не очень удобно разговаривать?
Не соглашайся! Это опасно, предупредил ее рассудок. Нет. Не возражаю, сказало сердце, и Клер кивнула.
Короткая поездка показалась нескончаемо долгой. Клер смотрела в окно и размышляла. Что Нику нужно? О чем тот собирается говорить? Зачем она поехала? Наверное, она сошла с ума. Наконец они подъехали к дому, при одном взгляде на который у Клер заныло в груди.
Когда Ник повел ее в башню, Клер почувствовала, что силы покидают ее. Он взял ее за руку, и она без сопротивления поднялась следом за ним по спиральной лестнице.
Все выглядело, как прежде. Вот только музыкальная шкатулка… Клер прикусила задрожавшую нижнюю губу. Шкатулка, которую Ник подарил ей на Рождество, стояла на низеньком кофейном столике перед диваном. Покидая дом, Клер оставила ее в спальне.
Должно быть, Ник перенес ее сюда. Зачем? Она могла бы ожидать, что он уберет ее подальше с глаз долой или даже разобьет. Полудрагоценные камни в основании шкатулки мерцали в теплых лучах заходящего солнца.
Клер вопросительно подняла глаза на Ника.
— Я позвонил Биллу Анджело и сказал, чтобы он прекратил бракоразводный процесс, — сказал тот.
Эти слова прозвучали, как удар грома.
— Почему?
— Я не хочу развода.
Клер облизнула пересохшие от волнения губы. Синева глаз Ника почти лишила ее дара речи.
— Но почему?
Он не ответил.
— Почему? — повторила она.
— Потому что я люблю тебя.
Он любит ее! Он любит ее… Ее глаза наполнились слезами.
— О, Ник… — проговорила она едва не плача.
— Давай присядем, — сказал он ласково и взял ее за руки. — Мне надо столько сказать тебе.
Они сели рядом на диван. Все еще держа ее руки в своих, он начал говорить.
— Я ничего не делал целую неделю, только думал. Мне кажется, я понял, почему ты сказала, что желаешь развестись со мной. — Клер хотела прервать его, но он остановил ее: — Нет, подожди. Дай мне закончить, хорошо?
— Извини. — Она смотрела на его лицо, такое родное и такое любимое.
— Я понял, что любил тебя с самого начала, но боялся признать это. — Ощущение счастья захлестнуло Клер. Ник ласково провел большими пальцами рук по ее ладоням, потом вздохнул и продолжил: — Мне надо сказать тебе очень многое, но чтобы ты поняла, я начну с самого начала. Мой отец был рабочим на конвейере, собирал вентиляторы. Жизнь родителей была тяжелая — отец начал пить, а за ним и мать. Каждый вечер они проводили в пивной. Однажды отец возвращался пьяный с работы и попал под автобус. Он умер на месте.
— О боже, Ник… Как это страшно…
— Это было давно.
— Сколько лет тебе было?
— Девять. Мать пыталась найти работу, но это оказалось очень трудно. У нее не было никакой профессии. Какое-то время она работала уборщицей, но в один прекрасный день бросила нас. Просто ушла, пока мы с Натали были в школе.
Клер вспомнила о Бриджит, о том, как схожа ее история с историей Ника. Знает ли Ник о прошлом Бриджит?
— Мне было одиннадцать, Натали шестнадцать. И нас поместили на воспитание в семьи приемных родителей.
— Они вас разъединили? — ужаснулась Клер.
Глаза Ника потухли. Он стиснул ее ладони.
— Да. Я был несчастен. Напуган. Одинок. Я ожесточился. Мне пришлось стать таким, чтобы выжить. На самом деле в первой семье, где я жил, ко мне хорошо относились. Но потом случилось так, что к ним переехала жить бабушка, с которой я не поладил, и меня передали в другую семью, потом еще в одну.
— Ник…
— Большинство приемных родителей равнодушны к детям. Они берут их на воспитание только ради денег. — Клер вспомнила о своем счастливом, безоблачном детстве. О Китти. Об отце. О том, как они любили ее. — Но я выжил. У меня есть одно преимущество — я умный. Натали назвать дурочкой тоже трудно. В семнадцать лет она получила стипендию для обучения в школе медицинских сестер, прошла трехлетний курс и получила диплом. Когда ей исполнилось двадцать, а мне пятнадцать, она уже была медсестрой. И очень хорошей. — В его голосе зазвучала гордость. — Она получила предложение из городской больницы здесь, в Хьюстоне, оформила опекунство надо мной, и мы переехали сюда. Остальное не так важно. Она встретила Девида, и они поженились. Я проводил у них каникулы. Они помогали мне материально, хотя большая часть моих расходов в колледже покрывалась стипендией.
Он замолчал. От его взгляда у Клер потеплело на сердце.
— Я хочу, чтобы ты поняла, что управляло моими поступками. Я всегда хотел иметь настоящую семью, но боялся. Я сделал ошибку, женившись на Джилл. Этот неудачный опыт оставил тяжелый след в моей жизни. В глубине души я все время боялся, что история повторится, поэтому и сделал тебе деловое предложение. Я думал, что если что-то не получится, то это будет не так больно. — Он наклонился и нежно коснулся ее губ. Клер почувствовала его теплое дыхание. — Клер, я люблю тебя. Я больше не боюсь признаться в этом. — Он откинулся назад, смотря ей в глаза с тревогой и надеждой. — Ты любишь меня?
