Книга Бимайн. Тариф на безлимитное счастье - Мария Свешникова

Любовь, голод, страсть, гурманство, влюбленность – смещенные центры внимания. И этот голод. Нечеловеческий чувственный голод. Когда нет – не боль, а скорее чувство первичной благодати закрадывается в душе. И, о боже, как же страшно, черт подери, ему отдаться. Каждая про себя пыталась решить, какой же голод, физический или душевный, сильнее. И обе склонялись ко второму. Мы слишком любили своих мужчин, именно их, уже не свою любовь к ним, а именно людей, чье счастье было отныне залогом нашего здорового бытия. Хотя был шанс, что в страхе одиночества любовь просто приобретала гиперболизированное значение.

Спустя еще полтора дня пути мы услышали песнопения метрах в ста пятидесяти от нас. Мы ринулись бежать навстречу, но моя жизненная прагматичность заставила сделать шаги более плавными, мягкими и еле слышными. Пока каждая из нас пластично пробиралась сквозь кусты, нечто страшное, тем, что неожиданное, но русское по интонации в голосе, и тем родное, окликнуло нас: «Эй».

Это нечто было истинно московским. В кепке Dsquared, штанах Richmond и фиолетовой лоснящейся от пота рубашке. Нашли, в каких обстоятельствах выеживаться.

Аня высокомерно окинула трех ребят, сидящих в ужасе на траве. Точнее, ужаса в их глазах не было, ужасом все наделяла Аня, видя последователей фильма «Хостел» даже в божьих коровках.

Однако из-за ее взгляда ситуация нагнеталась. Аня терпеть не могла rnb’шников, она посещала только хаус-вечеринки, и в те дни, когда она путала даты и попадала в места скопления дольчегаббановской молодежи, она церемонно садилась в свою машину, презрительно оглядывая такси, на которых подъезжали окружающие. Это была некоторая броня, которая защищала ее от факта, что ей уже не шестнадцать.

Ребята, сидящие так одиноко и так вальяжно, были больным ударом по Аниному уязвленному событиями миру. За спиной каждого из этих молодых людей она видела по восемнадцатилетней кукле, этих кукол, она была уверена, встреченные нами русские снимают каждую ночь.

Да, безумное количество мыслей пробегает в голове женщины за минуту, а то и меньше.

– Russian? – спросила Аня, уже знающая, что штаны Richmond в тропиках будет носить только московский мажор.

– Indarnb.ru, – ответил самый светленький молодой человек лет двадцати двух в ярко-розовой рубашке.

Вэвэвэ точка ру. Вэавэвэ точка ру. Вэвэвэ ТОЧКА РУ. РУ.

– Очень приятно, ассистент продюсера, компания «Dust Production»! – начала Аня свою грозную речь. – Визитками меняться будем или на слово поверим?

Аня села на песок. В секунду к ней вернулось привычное понимание, что нельзя ссориться с людьми не познакомившись, хотя бы потому, что они могут оказаться полезны. Учитывая, что у нас не было даже лифчиков, вариант обзавестись хотя бы одними diesel’евскими штанами на двоих радовал безумно.

– Слушай, а может, не будем с ними разговаривать, сейчас они скажут, что в той стороне ничего не осталось, и мы все сдохнем, и я сразу на месте двинусь? – спросила я Аню.

Я знала точно, что новичкам везет и что истинное счастье – в неведении.

– По идее сюда завтра были должны приехать наши клиенты, которым мы организовывали вечеринку, – сказал один из трио, как оказалось, Дима, на его шее висели два фотоаппарата, из чего мы сделали вывод, что он фотограф. Рассказы о том, как он умудрился спасти сумку с объективами вместо большей части еды, потрясали всех. И держали его не тронутым только из возможности потом продать сделанные фотографии и поделить прибыль поровну.

От нас пахло суши-баром и тухлыми водорослями. Этот смрад уже не чувствовался, но казалось, кожа впитала стихийное бедствие и записала этот код в гены. Зато у наших детей будет ген робинзонов. Врожденный опыт бытия.

– То есть вы никуда не двигались? – спросила Аня.

– Нет, а какой смысл? Если нас где и будут искать, то здесь. Так что оставайтесь, вместе веселее. Нас четверо и вас двое, – ответил журналист.

Я сразу подумала о возможных комбинациях участников для секса втроем, а Аня пересчитала имеющихся и задумалась.

– Приношу вам свои соболезнования, – трагичным образом выдавила из себя Аня.

Ребята вопросительно на нас покосились.

– Вы о чем? – спросил ее юноша в ярко-розовой рубашке, редактор сайта, то ли Спайк, то ли Спуки, с первого раза мы не уловили.

– Ну вас трое. Четвертый погиб, да? – пояснила Аня.

– Да типун вам на язык, наш босс в лесу с туристами-вудуистами тусуется.

Из леса действительно доносились какие-то вопли.

Лицо Ани походило на flash-заставку страха.com. Полная гармония ужаса и отчаяния. И непонятно откуда возникающее в такие моменты геройство.

Она посмотрела в гущу тропического леса. Уже почти стемнело. Треск от костра, во влажном лесу он особенный, напоминающий далекую автоматную очередь. Стая людей в белом прыгала в странном хороводном танце. Помните, когда-то давно рассказывали про белое братство. Людей, помешанных на конце света? Было схожее ощущение, только от той действительности нас отделял экран телевизора, а от этой несколько метром.

– А почему они водят вокруг вашего приятеля хороводы, приговаривая «nue-sad», что в переводе с тайского значит «мясо»? – Анькина вежливость в постановке вопроса оставляла желать лучшего.

Виши, не крем, о котором мечтали мы с Аней, а журналист в фиолетовой рубашке, побледнел и поперхнулся, Спайки или Спуки принял низкий старт в обратную сторону от происходящего, а фотограф начал искать хороший объектив. Мужская дружба – это особенное стечение выходов эмоций.

– Как – мясо? Он что, выпил тот отвар? – полюбопытствовал Виши у Димы.

– Какой отвар? – спросила я, признаюсь честно, меня интересовало все, что можно было есть, пить и в чем, даже с чем, спать...

– Да они норовили нас спасительным отваром напоить, – ответил прекрасный человек с фотоаппаратами.

План спасения родился сам собой.

– Они английский понимают? – спросила я, готовая к дипломатии.

– Наполовину, немного тайский, – констатировал грустный факт Виши.

– rok-tit-tor rok-tit-tor rok-tit-tor rok-tit-tor! Аня, блюй! rok-tit-tor rok-tit-tor rok-tit-tor! Два пальца в рот, и пошла в ту сторону! rok-tit-tor!

Всю дорогу в Восточном экспрессе я зачитывалась тайским разговорником, где вычитала, что «rik-tik-tor» переводится как «заразный».

– Ты же вроде отвар не пила, когда ты успела нагондошиться? – испуганно спросила Аня. – Всегда знала, что ты не в себе, но чтобы заманивать на меня вудуистов...

– Дура, они подумают, что у нас у всех тропическая лихорадка.