Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Мы сели в машину, понимая, что, может, мы и предаем других, но оставляем за собой возможность выжить. Таец, которого мы с Аней окрестили сумоистом, был местным торговцем тканями и дал нам пару образцов, чтобы прикрыть наготу.
Мы ехали около получаса. Всю дорогу мы молча осознавали потерю, потерю безопасности и собственную уязвимость. Аня прислонилась к грязному окну и смотрела на мир с ограниченным фокусом. Пропала концентрация внимания, страх уходил так глубоко внутрь, что выходил лишь отголосками физических проявлений: то глаз задергается, то ногу трясти начнет, то чуть ощутимые судороги пронзят тело. И вдруг пришла спокойная блажь.
– Ладно, дальше вы сами, – его английский оставлял желать лучшего, мы с первого раза поняли, что нам пора выметаться. Дальше везти нас он намерен не был.
Он выполнил свой долг спасения. И оставил нас среди тропического леса и всех его обитателей. Неасфальтированная дорога, духота и пыль, шумы из дорожки записи с диска «Morning in jungle».
Наши души снова наполнил страх. Каждый шорох являлся в воображении то образом дикого зверя, то призраком. Каждый лист, который колыхал слабый ветер, напоминал о том, что мы в этом лесу не одни.
Мы замолчали, напряженно вслушиваясь, и поверьте, не знали, что именно хотим услышать для успокоения.
– Маш, не хочу показаться параноиком, но не хочешь ли ты отойти с дороги, если что – выбежим из леса. Меня еще на ОБЖ учили идти по темной стороне дороге.
– Ты знаешь, что в тропическом лесу водятся змеи? – спросила я Аню в полной уверенности, что ее познания флоры и фауны крайне ограничены, а не органичны, как оказалось.
– Если не вести себя агрессивно, тебя не тронут. Да, есть всякие насекомые. Но поверь, практически столько же их на дороге.
Я послушала Аню, и мы прошли на несколько метров вглубь.
Просидев в этих кустах, если так можно назвать диковинные растения, несколько часов, мы приняли решение идти дальше по дороге в ожидании отсутствия тупиков. Ориентироваться по солнцу мы не умели, зная только одно: слепит глаза и хочется плакать. Мы сдерживали себя изо всех сил, зная, что только дай слабинку – и весь организм подчинится панике.
Уже на закате мы дошли до конца этой дороги, оказалось, она заканчивалась возле давно не работающего завода, вспоминались фильмы «Хостел» и «Волчья яма», Аня тяжело выдыхала пар, в ее воздухе был растворенный в слезах страх.
От завода (вид завода устрашал своим урбанистичным несоответствием окружающей обстановке) вели несколько тропинок, на каждой из которых следы от шин.
Вспоминался анекдот про Илью Муромца: «Налево пойдешь – 3,14зды получишь, направо пойдешь 3,14зды получишь, прямо пойдешь – 3,14зды получишь. И что ты задумался?»
– Пошли для разнообразия направо, – с уверенностью решили мы. Хотелось хоть раз в жизни принять правильное решение.
И снова несколько часов пешкадралом, натертые ноги и укусы насекомых, ни одного здания и тем более света в чьих-то окнах.
Мы полагались то ли на интуицию, то ли на здравый смысл, одним словом, ждали вестей от Бога. Ведь каждый миллиметр пляжа был надеждой на сохранившийся отель или какую-то инфраструктурированную зону.
Чуть позже полуночи мы легли на пляже и уснули. Нас больше не волновал повтор цунами. Мы были без документов, одежды и изможденные этой достаточно скверной действительностью. Мы легли, отвернувшись друг от друга, тихо рыдали, зная об опасности слез. Стоило бы одной из нас обернуться – и повторное цунами состояло бы из наших слез, нашего отчаяния и природы женщины. Мы готовы были остановить на скаку коней, войти в горящую избу – но не принять вечность своего одиночества разом.
Мой плюшевый мир оказался сотканным из синтетики. И стирка рекомендовалась бережная, мой же язык словами-отбеливателями менял цветовую гамму. На уныло серую, тем серее, тем мрачнее, тем нестерпимее. Нестерпимым отсутствием электричества и звука. Наедине с жестоким прибоем.
Утро выдалось прекрасное. Мы проснулись слегка обгоревшими. Нас тошнило от голода и страха. Все кружилось, кажется, это называется психогенное головокружение.
– Прежде чем выдвинуться в путь, предлагаю найти что-нибудь поесть.
Именно эта природная особенность наших организмов заставила двинуться вглубь.
– Моего прадеда в середине 1942-го взяли в плен, так вот – им выдавали по куску хлеба на день, большинство делили кусок на крошки и постоянно подкреплялись, прадедушка же сразу съедал кусок. Этим он сохранил жизнь, – начала я грустный рассказ.
Если бы в руках была ручка и лист бумаги, я написала бы самые честные в мире стихи, посвятила бы жизни сотни песен, но все, что было со мной – холод от жары и мысли.
Аня увидела дерево с желтыми фруктами, похожими на манго, и бросилась к ним, как коммунист к мавзолею.
– Бери сразу два, – приказала я Ане, наши с ней цинизмы явно поменялись ролями.
– Тебе тоже?
– Нет, вторую – для судмедэкспертизы.
Так мы провели целый день. Лизали фрукт и дальше ждали час, если были живы – то ели. Сильные яды действуют в течение часа – вспоминали мы курс биологии. Кислота фруктов нас не пугала.
Так мы провели полдня. И пошли дальше.
Пляж казался бесконечным, мы брели по нему, пытаясь не думать о том, что это наш медовый месяц.
Мы избегали разговоров о Марате и Алеке. Не зная, живы они или нет, мы боялись произнести и слово, каждая в тайне и молчании переживая возможность этой утраты. Мы гнали от себя мысли скоростью ветра, света и даже тьмы, мы пронизывали оптимизмом каждую измученную клеточку нашего тела, в сотый, а то и миллионный раз оценивая сложности и странности жизни. Мы кричали на Бога и просили пощады. Мы молились и гневались, каждая сама про себя. Мы ели эти фрукты, готовые отдать за этот голод душу, мы пили воду из маленьких рек, не думая о загрязнениях. Да, что там скрывать, мы познавали смысл жизни! Аня сто раз сменила свое привычное «Для чего?» на «За что?».
Основной особенностью этих дней была прозаичность бытия, как, например: то каким листом можно подтереться (Аня проверила на себе, что некоторые оставляли ожоги), то какими ветками сделать подстил для сна, чтобы не принести в постель логово тропических мошек (когда все мое тело было равномерно покрыто укусами, я смирилась – тараканы кажутся мне самыми безобидными существами), тошнота по утру от местной воды и еды (к беременности мы готовы).
Последним познанием мы с Аней занимались, так сказать, в унисон.
Но были и плюсы: мы шли голышом к каждый раз неясному месту назначения, без страха и стыда загорая топлес, стирали белье и не копошились в гардеробе, решая, что надеть.
– Помнишь, я когда-то говорила тебе, что мечтаю об отсутствии мобильного телефона, тишине и природе?
Аня удивилась такому моему вопросу.
– И?
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
