Глава первая
СЕСТРА ВТОРОЙ ЗАПОВЕДИ
За десять лет службы Юрок Богун еще никогда не видел князя Федора в таком необыкновенном состоянии духа.
Нет, кое-что похожее, конечно, наблюдалось и раньше — князь однажды уже был влюблен — его роман с Марьей, дочерью королевского бобровника Никифора Любича продолжался почти год, и бывало, что Федор находился в приподнятом настроении, но та любовь казалась какой-то обычной, будничной, больше того, князь, как бы, постоянно стеснялся ее и боялся, чтоб кто-нибудь, даже из слуг, не увидел каких-нибудь проявлений этой любви. Один Юрок, посвященный во все секреты любовных свиданий, иногда встречал Марью за стенами замка и провожал ее по тайным переходам прямо в княжеский кабинет, соединенный со спальней, но, впрочем, это было только вначале, а потом князь велел изготовить еще одну копию ключа, который был только у него — ключа от потайной калитки в стене замка, прилегающей к лесу, — с тех пор Марья приходила в любое время и, случалось даже Юрок не знал, находится она в замке или нет.
Но с того рокового момента, когда не без помощи князя Ольшанского, с которым всегда и везде происходили какие-то удивительные истории, в замке Горваль появилась старая княгиня Юлиана со своей очаровательной и необыкновенно богатой дочерью, князь Федор Бельский изменился до неузнаваемости.
Он переодевался каждый день по три раза и срочно отправил в Вильно людей за покупкой новой, самой модной одежды. Теперь он расхаживал по замку, словно столичный придворный в ожидании аудиенции у короля, но ожидал он встречи с княжной Анной, и встречи эти происходили обычно до обеда в бронном зале у камина — если погода была снежная и пасмурная, — или в маленьком саду, очень красивом, с покрытыми инеем и снегом ветвями, — если стояло солнце и не очень донимал мороз.
В предобеденных прогулках их всегда сопровождала княгиня Юлиана, а после обеда, когда старая княгиня почивала, князь оставался с княжной наедине, и один Господь знал, о чем они там ворковали, но только с каждый днем становилось ясно, что дело принимает нешуточный оборот.
Вначале предполагалось, что визит княгини с дочерью не продлиться более того времени, какое было необходимо на ремонт сломанной во время нападения разбойников кибитки. Но все само собой как-то так складывалось, что появлялись новые и новые причины для дальнейших задержек.
Не успели починить кибитку, как выпал снег и теперь пришлось снова переделывать ее, меняя колеса на санные полозья. Потом оказалось, что кибитка недостаточно тепла для зимнего путешествия и теперь ее надо утеплить…
Все прекрасно понимали, что все это лишь благие поводы, но, казалось, никто не хотел ничего менять, всем было весело, всем было радостно, а время летело так быстро и так незаметно…
На следующий же день после появления в замке княжны Анны, Федор распорядился не впускать больше Марью и даже поставил охрану у потайной калитки, чтобы она не могла пройти через нее, но охрана стоит там до сих пор уже больше месяца, так и не увидев Марьи, которая больше ни разу в замок не приходила, и тогда князь вдруг вспомнил о ней и дал своему канцлеру щепетильное поручение — отправиться в деревню Горваль в дом королевского бобровника и как-нибудь убедить Марью вернуть ключ.
— Прости, князь, — помявшись, ответил Богун, — позволь мне не по службе, а по дружбе высказать суждение по этому поводу.
— Конечно, конечно, — ты не слуга — ты мой самый близкий друг и я всегда высоко ценю твое мнение!
— Понимаешь, Федор, если у Марьи было когда-либо такое намерение, она давно уже изготовила копию этого ключа, так что стремиться к его возвращению бессмысленно — проще приказать поставить на калитку новый замок. А раздражать несчастную покинутую девушку излишними напоминаниями о былом — жестоко!
— Видишь ли, Юрок, — слегка смутился Федор, — ты совершенно не знаешь Марьи! Я убежден, что ей и в голову бы никогда не пришло изготавливать копию этого ключа — она простая деревенская девушка и весьма далека от каких-либо тайн, интриг и тому подобных вещей. Но я хотел бы воспользоваться этим случаем, чтобы решить сразу две проблемы. Во-первых, я навсегда остаюсь в неоплатном долгу перед Марьей за то, что она спасла мне жизнь, когда негодяй Кожух собирался отравить меня по поручению дорогого братика Семена — я думаю, ты это хорошо помнишь… Чего я только не предлагал Марье, чтобы отблагодарить за эту услугу — она от всего категорически отказывалась. Я только теперь понимаю, что моя любовь к ней, нет — точнее то, что я принимал за любовь — это была всего лишь просто глубокая благодарность за ее поступок, которая постепенно переросла в привязанность, потому что она — Марья — она сама… Она сама все время подчеркивала свои чувства ко мне и мне это, конечно, льстило, но когда я встретил… даже только увидел Анну, я сразу понял, что настоящая любовь — это нечто иное… Тем не менее, я испытываю чувство глубокой вины перед Марьей, порой мне кажется, что я поступаю очень недостойно — но что я могу с собой поделать, скажи?! Нет, постой не перебивай меня — слушай. Так вот я решил, что должен Марью отблагодарить непременно. Я хочу, чтобы ты передал ее отцу эту шкатулку. Просто поставь ее перед ним и скажи, что это долг и благодарность князя Федора Бельского ему и его семье за дружбу, помощь и спасение моей жизни! И никаких отказов! Иначе я сочту это смертельным оскорблением моей чести!
Князь Федор передал Юрку большую старинную, очень красивую шкатулку красного дерева, тонко инкрустированную золотом с родовым гербом князей Бельских, и продолжал:
— Здесь находится дарственная грамота Марье Любич на пожизненное владение одной из принадлежащих мне деревень и золотые монеты в количестве, достаточном, чтобы составить очень хорошее приданое или безбедно прожить целую жизнь. Это — первое. Второе: меня несколько беспокоит, что уже более месяца Марья не подала о себе никаких вестей — я был бы безутешен, если б оказался причиной ее нездоровья или… Одним словом, прошу тебя выяснить, как она себя чувствует, все ли в порядке с ее здоровьем и не нужна ли ей какая-нибудь помощь.
— Хорошо, князь, — поклонился Юрок. — Я немедленно выполню твою волю.
…Князь Иван Ольшанский провел в замке Горваль более месяца, но ему так ни разу и не удалось толком поговорить с Федором.
Разумеется, они постоянно виделись во время обедов, прогулок, и бесчисленных развлечений, вроде фейерверков, маскарадов или выступлений бродячих музыкантов, которые князь Бельский устраивал едва ли не каждый день, стараясь развлечь своих гостей, а точнее одну гостью — княжну Анну, из-за которой он, казалось, позабыл все на свете, — но на серьезные обстоятельные беседы с братом, как это бывало раньше, времени не хватало.
