Марк выбросил из головы все, кроме реакции на каждую атаку, и каждый раз он блокировал или парировал удары, сберегая силы, в то время как его противник тратил энергию. Когда Квинт размахнулся в очередной раз, Марк предпринял контратаку, и трибун не смог отвести удар. Марк со всей силой выбросил вперед клинок, целясь в подколенное сухожилие Квинта, но холод и усталость обессилили его, и вместо калечащего удара меч глубоко порезал мышцу, серьезно не повредив ее.
Квинт вскрикнул от боли и отшатнулся назад, истекая кровью. Выиграв преимущество, Марк сделал ложный выпад, чтобы заставить противника отступить. Квинт поскользнулся на ледяной земле и упал на спину, раскинув руки. Марк прыгнул вперед и наступил ботинком на запястье правой руки трибуна. Пальцы Квинта разжались и выпустили меч. Марк ногой отшвырнул оружие противника, потом встал над трибуном и приставил острие меча к горлу Квинта.
Марк заколебался. Он очень хотел победить, но не такой ценой. Он стоял неподвижно, от холода его рука с мечом дрожала.
– Чего ты ждешь? – спросил Мандрак. – Убей его.
Марк не шевельнулся. Квинт зажмурился, повернув голову набок.
– Убей его, – приказал Мандрак. – Или я убью тебя.
Послышался скрежет клинка, и Марк увидел, что Мандрак направляется к нему. Мальчик заставлял себя вонзить клинок в горло Квинта, но не мог этого сделать. Мандрак остановился и прошипел:
Марк не ответил, и мятежник поднял меч.
– Подожди! – выкрикнул кто-то в толпе.
Марк повернулся и заметил какое-то движение у тропы, ведущей к тайному входу в долину. Раздался топот копыт, и в красноватом отсвете костров показалась темная фигура всадника. За ним шли люди. Некоторые из них хромали, других поддерживали товарищи. В толпе послышалось тревожное бормотание. Мандрак опустил меч и повернулся к всаднику.
– Брикс.
XIX
– Что все это значит? – требовательно спросил Брикс, въезжая на открытую площадку перед его хижиной.
Бормотание толпы перешло в возбужденный шепот, когда люди, сопровождавшие их предводителя, подошли ближе. Многие из них были ранены и покрыты потеками засохшей крови, их раны были кое-как перевязаны полосками ткани, оторванными от одежды… Марк отошел от Квинта, опустил меч и стал смотреть на прибывших. Трибун открыл глаза и уставился в небо. Грудь его вздымалась, он жадно глотал холодный воздух.
– Это пленные, которых мы взяли в засаде, – объяснил Мандрак.
– И что ты с ними делаешь?
– Устроил небольшое представление, чтобы поднять дух наших людей. Ну а ты-то как? – Мандрак махнул рукой в сторону пришедших вместе с Бриксом. – Что случилось?
Брикс остановил коня и устало вздохнул.
– Моя засада не была такой успешной. Мы напали на колонну Цезаря с фланга, когда он подходил к Седуну. Они растянулись вдоль тропы, как я и ожидал, но быстро повернулись и построились в боевую линию, пока мы не успели близко подойти к ним. Клянусь богами, я никогда не видел людей, настолько хорошо управляемых, даже в дни восстания Спартака. И никогда раньше не участвовал в такой кровавой бойне. С каждой стороны были убиты тысячи. Но мы все-таки взяли верх. Потом обе стороны разошлись зализать раны и отдышаться. Когда я дал команду снова напасть… мои люди не подчинились. С них было довольно. У меня не оставалось выбора, кроме как отступить в лес и вернуться сюда.
Мандрак молча выслушал рассказ своего командира, потом посмотрел через его плечо на вход в долину.
– Тебя преследовали?
– Ты что, держишь меня за дурака? – огрызнулся Брикс. – Конечно нет. Цезарь послал за нами кавалерию, но в лесу мы от них оторвались. Полдня шли на юг, потом повернулись и направились в лагерь. Мы в безопасности, Мандрак.
– Пока в безопасности. Сколько человек ты потерял?
Брикс нахмурился:
– Об этом мы поговорим в моей хижине. А сейчас моих людей нужно накормить и осмотреть их раны. Распорядись.
Мандрак кивнул, потом вспомнил о пленных.
– Что мне делать с римлянами?
Брикс пожал плечами, спешиваясь:
– Они могут обслуживать лагерь, как и другие. – Он повернулся к Марку. – Возьми у этого меч и…
Он застыл на месте, глядя на мальчика. Марк не знал, как реагировать, и молча смотрел на Брикса.
– О боги, этого не может быть… Неужели? – Брикс медленно подошел ближе, широко раскрыв глаза от изумления. – Марк, это ты. О боги…
– Ты знаешь этого мальчика? – спросил Мандрак, забирая меч у Марка.
– Знаю ли я его? – Радостная улыбка осветила лицо Брикса. – Это Марк. Тот самый Марк. Тот, о котором я часто тебе рассказывал.
– Это он? – удивился Мандрак. – Этот коротышка? Он и есть сын Сп…
Брикс резко повернулся к нему:
– Тихо, болван! Об этом мы не будем говорить в присутствии других. Пусть остальных пленных отведут в какую-нибудь хижину, и поставь охранников. Никто не должен разговаривать с ними. Ясно?
Мандрак кивнул и пошел выполнять приказ.
– Марк. – Брикс схватил Марка за плечи и произнес вполголоса, чтобы никто не разобрал его слов: – Не могу сказать, как я рад снова видеть тебя. Пойдем, нам надо поговорить. Ты появился в самый нужный момент.
Марк заметил, что другие пленные смотрят на него с удивлением. Брикс положил руку на плечо мальчика и повел его в свою хижину. Позади них люди из прибывшей колонны тяжело опустились на землю возле костров и стали греться, рассказывая о своих потерях. На их лицах была написана бесконечная усталость, а когда тем, кто оставался в лагере, стали известны первые подробности сражения, от костров донеслись плач и горестные возгласы.
Брикс откинул кожаный занавес и жестом пригласил Марка войти. Несмотря на большой размер хижины и холодную погоду на улице, внутри было тепло. В центре комнаты горел большой очаг. Около него хлопотала женщина, подкладывая дрова в огонь. Марк поискал глазами Децима – тот сидел у стены рядом с входом. Когда Марк и Брикс вошли, он нервно оглянулся.
– Кто это? – строго спросил Брикс, проследив за взглядом Марка. – Что ты здесь делаешь?
– Он – один из пленных, – объяснил Марк. – Римлянин, который уничтожил мою семью, продал в рабство меня и мою маму.
Брикс задумался, припоминая свои последние разговоры с Марком больше года назад.
– Децим?
Марк кивнул.
– Ростовщик из Греции? Тогда что он здесь делает?
– Работает на Красса. Он принимал участие в попытке убить Цезаря в прошлом году.
Брикс поднял брови и удивленно покачал головой:
