Вот уже второй десяток минут она безуспешно пыталась рассказать Анару новости о его пропавших друзьях, а он… Он — этот мохнатый клубок любопытства! — сначала только многозначительно усмехался в золотые усы, а потом соизволил принять более располагающий к беседе двуногий облик и разразился длинной тирадой в духе Верховного жреца Кеана о том, что сейчас не время для подобных расследований. Мол, у него есть сотня дел поважнее и поинтереснее, чем эта авантюра с запоздалыми поисками, в которую она пытается его втянуть.
— Как это тебе наплевать? Да ты со своим детским дневником, как Агир Седьмой с хвостом Аласаис, носился! До дыр его зачитал!
— Алу, я не хочу ничего об этом знать, — раздельно проговорил Анар и посмотрел на жену как-то неприлично покровительственно, словно недоумевая, как это она, такая большая девочка, не понимает прописных истин?
Аниаллу фыркнула, нахмурилась, но потом улыбнулась, склонив голову на бок, так что чёрная шёлковая волна волос стекла на обнажённое плечо:
— Селорн, да?
— Нет, не Селорн. Он, как всегда, был хм… убедителен, но дело не в нём. Просто, — Анар вздохнул и с явной неохотой продолжил: — Просто я чувствую большую угрозу в этом знании. Не могу объяснить, но вся моя, как ты говоришь, кошачесть вопит при одной мысли об этом расследовании. — Он долго молчал, глядя куда-то вдаль. — Тем более память ко мне так и не вернулась, и все говорят, что этого не произойдёт и в будущем. Я много думал, и… наверно, это покажется тебе диким, но, кто знает, может быть, Аласаис закрыла глаза на выходки моей матери: моё заточение в Руале, стирание памяти, на изгнание моих друзей, наконец — именно потому, что это был способ защитить меня от чего-то… гораздо более страшного.
— Ты говоришь об угрозе, но в чём конкретно она заключается — не знаешь, — вздохнула Алу; ей было очень хорошо знакомо это чувство и его трудно было отнести в разряд приятных. — Да, я и сама ощутила что-то такое, когда открыла дневник недожрицы, но ты уверен, что это была именно опасность? Я, например, не могу с полной уверенностью так сказать. Это было что-то очень странное, почти запредельное, но… — Она замялась, не в силах подобрать слова: тема, которую она не могла не затронуть сейчас, была тяжела для Анара. — Прости, но быть может, это твоё воспитание даёт о себе знать? Ведь вас, руалцев, с детства учат, что всё, что лежит за некой гранью — это смертельная опасность и… мерзость перед Аласаис?
— Да, степень моей богобоязненности тебе хорошо известна, — усмехнулся алай и дёрнул Тень богини за хвост — для наглядности.
Алу зашипела и попыталась было дать сдачи, но Анар был уже на другом конце балкона. И подначивающе ухмылялся оттуда, подёргивая то одним, то другим золотым ухом.
— И тебе не стыдно? А? — протянула сианай, жалостливо поглаживая пострадавший хвост.
— Нет, — решительно мотнул взъерошенной головой Анар. — Ты сама говорила, что я рождён для великих дел. Или ты хочешь сказать, — он подозрительно прищурился, угрожающе надвигаясь на неё, — что не велико дело — дёрнуть за хвост воплощение Аласаис Бриаэлларской?
Алу, неумело изображая ужас, попятилась, забралась на парапет и сжалась в комочек.
— Это оскорбляет мои религиозные чувства, — Анар сокрушённо покачал головой, направляясь к ней. — Нет, я не спорю, проделать это с самой богиней было бы почётнее, но…
— Но пока можно тренироваться на безответных влюблённых кошках! — Аниаллу наконец-то позволила себе расплыться в улыбке, вытянувшись, чмокнула его в нос и едва не свалилась назад.
Анар подхватил её и собрался было унести с балкона, но тут у него за спиной раздалось громкое, недовольное «мяу!». Пришлось оглянуться. Из темноты выскользнуло что-то светлое. Оно мягко приземлилось на перила и ещё раз призывно мяукнуло — шестипалая кошка-гонец замерла на мгновение, ища равновесие на узенькой кромке, а затем, словно пародируя алайскую манеру говорить чуть в нос, растягивая гласные, доложила:
— Сианай Аниаллу! Матриарх Кеара дома ан Темиар желает видеть тебя завтра в полдень. — Слова доносились из её приоткрытой пасти, хотя розовый язычок не двигался.
— Зачем? — Алу не очень-то рассчитывала получить ответ.
Если бы бело-рыжая амри могла пожать плечами, она непременно бы это сделала, а так, кошка лишь склонила голову набок, переступила с лапы на лапу и неопределённо махнула хвостом.
— Понятно… — кисло наморщила нос сианай Аниаллу. — Что ж, передай своей госпоже, что непременно буду. — Она нехотя выскользнула из объятий Анара и пошатываясь пошла к перилам — налить кошке молока (такова была плата за её услуги).
Амри довольно зачмокала, а Алу той же ленивой походкой вернулась к Анару и, повиснув у него на шее, медленно забралась обратно — словно на дерево, на очень заботливое волшебное дерево, которое само подставляло ветки, чтобы удобнее было залезать. А ещё — умело ходить, подобно мифическим дубам-эльфоедам из лесов Элленики… Но Аниаллу почему-то казалось, что «оно» поступит с «безответной влюблённой кошкой» не так ужасно, как те зелёные монстры из легенд…
* * *
В отличие от мужа, Аниаллу не спалось. Стоило ей, уткнувшись носом ему в бок, закрыть глаза, как перед ними вставало лицо Ланриссы. Алу вздрагивала и садилась на постели, прижимая к щекам холодные ладони, не в силах справиться с охватывающими её чувствами. Они были сильны и пугающи, но она не смогла бы ответить, что именно тревожило её во взгляде незнакомки. Она не чувствовала себя перед ней виноватой, нет, тут было нечто иное. Что?.. Какая-то часть разума Аниаллу, казалось, уже нашла причину и была так… поражена, что не давала сианай окончательно сформулировать неприятную разгадку. Алу с изумлением поняла, что не сможет сама побороть это сопротивление, пробиться в заблокированный уголок собственного сознания. Ей был нужен толчок извне.
Может быть — картина в Галерее Памяти, эта «Первая охота», о которой говорилось в дневнике? Или… А что, если она сейчас, прямо такая — измученная, взволнованная, растерянная — заявится к Селорну, усядется на пол рядышком и протянет проникновенно: «Па-а-ап?»… Нет, он всё равно ничего ей не объяснит. Потому что в этой истории кроется нечто, способное причинить ей боль и подвергнуть опасности…
А может быть — и правильно, ну зачем ей сдалась эта незнакомая девица? Пусть и связанная с некоей тайной, имевшей отношение к Анару, а значит — и к самой Аниаллу, но разве он сам сейчас не дрыхнет без задних лап, так и не пожелав ничего узнать о старой подруге? Всё, ему нет дела, можно спать спокойно…
Промучившись ещё с полчаса, сианай решила, что с неё хватит. Неразгаданная тайна была как репей в хвосте.
Она нехотя выбралась из постели и зевая прошла в соседнюю комнату. Попавшееся по пути зеркало отразило встрепанное, жмурящееся существо, в котором трудно было узнать очаровательную сианай. Лишняя пара часов бодрствования могла так истощить силы алая, как не сумел бы никакой магический поединок, а Алу не спала уже довольно давно. Стоп, а если это и есть истинная причина её тревожного состояния? И стоит ей выпить сонного зелья и выспаться хорошенько…
