Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Чтобы взять деньги, ей пришлось отпустить мой рукав, тут-то я и побежал вниз, прыгая, как молодой, через три ступеньки.
— Храни тебя Господи! — донеслось сверху.
М-да... Будь на моем месте настоящий черт, как бы он отнесся к такому напутствию?
Таксиста у подъезда и след простыл. То ли надоело ждать, то ли определил, что купюра настоящая, и решил, что сто долларов лучше двухсот рублей. В общем, правильно решил, только мне теперь предстояло идти через весь город пешком. Долларов полные карманы, а рублей на проезд в трамвае нет. Где я их поменяю среди ночи? Понятно, откуда поговорка: «Богатые тоже плачут».
Плакать мне не хотелось, да и богатство мое было каким-то призрачным, зыбким, в которое не верилось, и я зашагал по скользкой от наледи мостовой. Одно приятно — в бахилах было сухо и тепло, а куртка на синтепоне не давила на плечи килограммами овчинного тулупа. Чему-то в жизни ведь надо радоваться? Пусть даже такой мелочи, как сухие стельки в обуви. Если видеть только плохое, то лучше сразу удавиться.
Я шел домой и отчаянно завидовал Мирону. Дрова дровами, и дрыхнет сейчас без задних ног. Получится ли у меня уснуть? В это слабо верилось, и не только потому, что выпил мало. Скорее всего, меня дома ждали. Если не люди из «Горизонта», то Буратино, и кто из двух зол хуже, я еще не определился. Но спать они мне точно не позволят.
Свет в квартире не горел, однако это ничего не означало. В кинобоевиках засаду устраивают в темных комнатах, и никакое ночное видение мне не поможет, разве только умение проходить сквозь стены. Но не я один обладал этой способностью.
Подходя к своей квартире, я мельком прошелся взглядом по желтой рожице на стене, разговаривать с ней не стал. Не то настроение. Если ей хочется, пусть она говорит, я ничуть не удивлюсь. Место в желтом доме мне уже обещали, причем со всей определенностью.
Открыв дверь, я вошел в прихожую, разделся. В квартире было тихо, только почему-то очень холодно, и из комнаты в прихожую тянуло сквозняком. Я глубоко вздохнул, шагнул в комнату и включил свет.
Кажется, это называется погром. Журнальный столик был разбит в щепу, та же участь постигла стулья. Книжный шкаф лежал на полу, книги разбросаны по всей комнате, тахта перевернута. Сквозняком тянуло из двери на лоджию, и у порога была наметена горка подтаявшего снега.
Я вздохнул, осмотрелся и только тогда увидел у стены два туго перевязанных бельевой веревкой тела. Оба в черных куртках, черных джинсах, черных туфлях. Этакие «люди в черном» на российский лад. Рты у обоих заклеены лейкопластырем, и одного, несмотря на синюшное то ли от мороза, то ли от безуспешных потуг освободиться лицо, я узнал. Это был тот самый парень, который заманил меня в микроавтобус. Пошевелиться он не мог, глядел на меня и отчаянно моргал.
Изобразив на лице непонимание, я пожал плечами и прошел на лоджию. Здесь тоже был погром. Куклы валялись на полу вперемешку с чурбаками ценной древесины из собрания географического факультета университета, окно было разбито, и в него с порывами ветра залетали редкие снежинки. Как теперь спать с разбитым окном? Я подошел к верстаку, выдвинул ящик. Странно, но спичечные коробки со стеклянными глазами оказались на месте. Из-за чего тогда погром? Что здесь случилось?
Войдя в комнату, я закрыл дверь на лоджию, затем подошел к пленникам.
— Описался? — мстительно спросил я у крайнего, памятуя, как агенты «Горизонта» обсуждали мое состояние в микроавтобусе. — Или обкакался?
Парень замычал и замотал головой.
Я присел перед ним на корточки и тут увидел, что на веревке нет узлов. Парень был просто обмотан веревкой, и свободный конец покоился у него на груди. Инсценировка? Зачем? Я потрогал веревку и неожиданно ощутил под пальцами непоколебимую твердость стальной пружины. М-да... Понятно, почему он шевельнуться не может, только глазами вращает... Подцепив ногтем лейкопластырь, я начал медленно отдирать его с лица парня. Лейкопластырь полагается снимать резким рывком, чтобы было не так больно, но медленный процесс доставлял мне садистское удовольствие.
— Фысофи неметленно Ифанофа! — приказным тоном прошамкал парень, как только я освободил ему половину рта.
Я прекратил отдирать пластырь, заломил бровь и насмешливо посмотрел на него. Однако он неправильно меня истолковал.
— Рация у меня в кармане, — сказал он. — Ты что, не слышишь? Вызывай немедленно!
— Щаз! — пообещал я, снова залепил ему рот пластырем и поднялся на ноги. — Я те похоронную команду вызову. Не возражаешь? В самый раз! — Не обращая больше на него внимания, я снова окинул взглядом комнату. — Насвинячили, как у себя дома, а кто будет убирать? Кто возместит убытки?
Насчет возмещения убытков это я уже так, по инерции сказал. Что мне разбитые стулья и журнальный столик при таких-то деньгах в кармане? Разве что лишние хлопоты.
После того как дверь на лоджию была закрыта, в комнате потеплело, и я вдруг почувствовал, что все происходящее вокруг мне глубоко безразлично. Столько событий за сегодня произошло, что устал безмерно. Убирать в квартире посреди ночи категорически не хотелось. Хотелось спать. Укатали сивку крутые горки... Точнее, трансцендентные штучки-дрючки.
Я посмотрел на мирно лежащих непрошеных гостей. Нет, все-таки кое-что придется сделать. Не устраивать же в собственной квартире общежитие? Вдруг они храпят? Мне только этого недоставало.
— Так, ребята, — сказал я, подходя к ним, — погуляли в свое удовольствие, пора и честь знать.
Взял одного за веревки, приподнял, тряхнул. Есть, однако, еще порох в пороховницах. Да и удобно браться за веревки, которые превратились в стальные обручи.
Развернув пленника, я снова приподнял его над полом, раскачал и швырнул в стену.
«Шмяк!» — сказала голова сотрудника «Горизонта», врезавшись в бетон. Будто стенобитным орудием ударил.
«Как же так? — недоуменно подумал я, тупо уставившись на стену. — Только что Мирона спокойно сквозь дверь протащил, а тут... Буратино как раз в этом месте стену проходил...»
Связанный пленник лежал на боку, подвернув голову, и мычал из-под лейкопластыря. Явно что-то с головой. Как и у меня. Настолько уверился, что могу беспрепятственно проходить сквозь стены, что случившийся конфуз никак не укладывался в голове.
Я подошел к стене, потрогал. Твердая, как и полагается, холодная, шершавые обои... Я пожелал, чтобы стена стала проницаемой, и рука спокойно вошла в бетон. Так, понятно. Учиться мне ещё сквозь стены проникать и учиться. Вставив правую ногу в стену, я приподнял пленника, осторожно придвинул к стене, и его голова легко вошла в бетон. Тогда я раскачал несчастного, как бревно, и вышвырнул из квартиры. Точно таким же образом спровадил и второго непрошеного гостя. Проверять, куда они выпали, я не стал. Либо в соседнюю квартиру, к Коле с Юлей и котом Леопольдом, либо в скрытую от глаз в свернутом пространстве гостиницу на берегу Корстени, либо черт знает еще куда. Куда, кроме Буратино, никто не заглядывал. Пусть Иванов своих сотрудников сам разыскивает.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
