Бродик плюхнулся на сено, подняв облачко сухой травяной пыли. Запахло весной, что гармонировало с ее настроением. Анна дерзко ощупала его тело, приподняла его килт и обнажила его плоть. Она была твердой, набухшей от такого же желания, от какого полыхала она сама. Анна сжала его плоть и легонько погладила его бархатистую кожу. И ей тут же захотелось лечь на спину и принять его в себя.
Но не сейчас.
— Продолжай, девочка, — произнес хриплым голосом Бродик.
Эта идея ей понравилась.
Она принялась ласкать его плоть, и это давало ей ощущение контроля над мужем и его могучей силой. Послышался его тихий стон.
Его бедра дернулись, подались ей навстречу. Его рука снова схватила ее за косу, хриплые стоны вырывались из его груди, сопровождаемые легкими толчками его бедер.
Анна прислушивалась к его дыханию, которое становилось тяжелым и прерывистым, его пальцы все сильнее впивались ей в волосы. От этого ей было больно, но это лишь добавляло интенсивности переживаемым ощущениям.
— Достаточно. Ты немного попрактиковалась в том, о чем лишь слыхала.
Похоже, он был весьма доволен этим фактом.
— Я думаю, ты не хочешь, чтобы жена у тебя была тупоголовая.
Бродик фыркнул.
— Мы оба рождены для того, чтобы наш брак был удачным. Интересно, кем бы ты была, не будь земель у твоего отца?
Он притянул ее голову к себе поближе, и они снова оказались лицом к лицу. Затем повалил ее на спину, раздвинув ей бедра на ширину своих. Анна захныкала, когда ее юбки стали помехой. Ей не нужны были препятствия, она энергично сдвинула их прочь.
— Вообще мне это безразлично, даже если бы ты была нищенкой. Я собираюсь как следует покувыркаться с тобой.
Он отбросил килт и прижался к ее бедрам.
— Осторожно. — Бродик толкнулся вперед, делая это медленно и не спеша. Его тело содрогнулось от этих усилий. — Легонько…
Его голос сделался более низким и хриплым.
Анна снова ощутила боль, но не столь сильную, как прошлой ночью, а потом постепенно боль стала уходить.
— Возьми меня, возлюбленный.
Ее слова были дерзкими и неожиданными. Она услышала, как он сделал глубокий вдох, затем с силой толкнулся в нее снова, войдя на полную глубину. Сладостная волна разлилась по ее животу, и она выгнула спину.
— Да, девочка, это именно то, что я намерен сделать с тобой.
Его тело дернулось, задавая ритм толчков. Их бедра соприкасались и бились друг о друга в зависимости от скорости и силы толчков. Анна подбрасывала бедра вверх навстречу его движениям. При каждом новом толчке чувственные ощущения все более возрастали. Она обхватила руками своего возлюбленного и вскрикнула. Он зарычал у нее над ухом, и ее затопила волна удовольствия, разлившаяся по всему телу. Все мысли и заботы напрочь покинули ее, в ней росли радость и удовлетворение.
Внезапно Анна поняла, насколько громким и шумным было их дыхание на фоне тишины ночи. На ее коже выступили капельки пота, прохладный ночной воздух овевал обнаженные ноги. Однако ее возлюбленный излучал мощные волны тепла. Он удерживал свое тело на локтях, его, грудь вздымалась и опускалась, словно мехи. Подняв руку и приложив ее к груди Бродика, она услышала, как бьется его сердце.
Он нежно поцеловал ее в лоб.
— Я не причинил тебе боль?
Он поцеловал ее в щеку, затем в губы, прежде чем приподняться и посмотреть ей в лицо.
— Только тогда, когда ты посмотрел на меня с подозрением.
Тоненькая ниточка доверия вырастала и крепла. Окруженная ночной тишиной, Анна чувствовала себя раскованной, готовой признаться в своих чувствах.
Бродик вздохнул.
— В те мгновения я боролся с желанием завалить тебя, и мне было наплевать на ужин. Самообладание едва не покинуло меня — мне хотелось бросить тебя на плечо, как какому-нибудь варвару.
— Твой брат…
— Дразнил меня. Поэтому я ответил ему резко.
Нижняя губа у Анны задрожала. Она хотела ему верить. Ее сердце хотело знать, что он ей доверяет. Все те нежные чувства, которые стали в ней произрастать, требовали, чтобы она поверила его словам.
— Поскольку у тебя нет братьев и сестер, ты не знаешь, как они умеют подкалывать друг друга. Это своего рода способ показать привязанность. Могу в этом поклясться.
Он откинулся назад, сомкнул ей ноги и одернул юбки, чтобы прикрыть их. Анна почувствовала укол в сердце, подумав, насколько верны его слова. Она часто дразнила Бонни, а ее братья не жалели самых крепких слов, насмешничая друг над другом. Только мать была способна их успокоить.
Бродик тихонько вздохнул, видя, что она не отвечает.
— Наверное, я должен проявить терпение и дождаться, когда мы поверишь мне.
Анна поняла это так, что ему не по душе ее молчание.
— Пошли, девочка. Я обязан уложить тебя в теплую постель, пока ты не простудилась.
Он помог ей подняться, при этом с них обоих посыпались приставшие травинки. Анна захихикала, сама этому удивившись. Она не смеялась много лет. Бродик снял с ее волос несколько травинок и разгладил, как мог, ей юбку.
Он сжал ее ладонь в своей.
— Мне почистит спину Элен. Пойдем скорее, иначе ты простудишься — тебе пришлось лежать на холодном сене.
— Ты в самом деле думаешь, что женщины такие хрупкие, или это потому, что я англичанка?
Он повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Да, я вижу, что ты здоровая и сильная. Может, я несколько излишне тебя опекаю. Я знаю многих девушек, которые ругались, когда им приходилось ночевать в пути.
Судя по голосу, он был ею доволен. Сердце Анны радостно встрепенулось.
— Но у нас есть великолепная постель на эту ночь. Я получил удовольствие на сене, а теперь мы оставим конюшню конюхам и горничным.
Анна засмеялась, почувствовав намек.
— Ну вот, ты опять об этом.
— А что? Разве я не женат? Разве я не забирал тебя дважды из зала, чтобы исполнить супружеские обязанности?
— Бродик, — она посмотрела вдаль, — твои люди слышат нас.
Он наклонился к ней, ее ухо ощутило тепло его дыхания.
— Надеюсь, они слышали, как ты стонала от удовольствия.
— Ой!
Анна ткнула ладошкой в его широкую грудь. Бродик хмыкнул и потащил ее за собой.
— Пошли, жена. Пошли в постель.
Он поднял голос настолько, что его звуки отразились от стен. Лицо Анны сделалось пунцовым. И в то же время она была преисполнена гордости. Она не могла отрицать, ей было приятно, что он хотел убедить всех, как он доволен ею в постели.
