Бесснежный, но раскрашенный множеством красок канун Рождества означал, что этот жуткий год вступил в заключительную фазу. Юдит не избавилась окончательно от преследовавших ее страхов, однако была уверена, что опережает их по меньшей мере на несколько шагов. Освободившись от действия таблеток, она передвигалась на нетвердых ногах, а ее нервная система была нежной, но мышление, бесспорно, стало более ясным, и она мнила, будто явно ощущает, как узлы в голове медленно распускаются. Теперь надо потянуть за правильную ниточку.
Актерские способности Юдит удивляли ее саму. Она интуитивно угадывала, что будет лучше, если она еще какое-то время продолжит изображать привязанную к дому умопомраченную больную. Ханнес так долго водил ее за нос, теперь настала ее очередь. Ко всему прочему, его присутствие больше не внушало страха. Юдит все еще чувствовала себя слабой для того, чтобы справиться в одиночку, как раньше. Но уже заранее предвкушала день, когда сунет ему в руку наполненную доверху свинью-копилку Шпеки и скажет: спасибо, мой дорогой опекун. Возьми это на память о времени, когда мы второй раз сошлись по воле обстоятельств. Я вылечилась своими силами, и ты мне здесь больше не нужен.
Ханнес в столь любимых ими кухонных беседах поведал маме о том, что готовит большой рождественский сюрприз. Разумеется, сюрприз предназначался Юдит, однако члены семьи и друзья, как предполагалось, с радостью примут в нем участие. Как можно было предположить, Ханнес замышлял небольшое праздничное мероприятие.
— Она очень удивится, — доносился с кухни приглушенный голос Ханнеса.
— А она вообще поймет в ее-то состоянии? — засомневалась мама в своей привычно очаровательной манере.
— Конечно, — кивнул Ханнес, — если даже по ее поведению этого не понять, внутри она чувствует так же, как и мы.
5
Пятнадцатого декабря, когда Ханнес не мог ее проконтролировать, — он отбыл в короткую командировку, — Юдит во второй половине дня встретилась с Бьянкой, и они отправились в расположенную далеко от дома кондитерскую «Аида» на Талиаштрассе, где под ярким электрическим светом их дожидался Басти. Яркий свет превращал его рыжие волосы в сверкающую огненную копну. Басти взволнованно теребил пальцами серебряный шарик на губе.
— Его подозрение подтвердилось, — сообщила Бьянка, вполне созревшая за последние недели до главной роли в продолжении сериала «Комиссар с места происшествия». Басти кивнул, причем сделал это с приоткрытым ртом — верный знак того, что он без сопротивления передал право голоса своей подруге.
— Помните, я вам рассказывала в больнице про горящие кубики, начальница? — начала Бьянка. Не дожидаясь ответа, она продолжила:
— Итак, каждый раз после наступления темноты, когда господин Ханнес возвращался домой, в доме один над другим зажигались пять кубиков. Это он зажигал свет в подъезде, как поступают все жильцы. Однако два кубика, седьмой и восьмой на пятом этаже, не загорались никогда, потому что он не включал свет в квартире. Ну, вы помните? — Юдит: да, у него было темно. Бьянка: а теперь внимание! — Юдит: да. Бьянка: мы знаем, почему он не включает свет. Юдит: и почему? Бьянка: угадайте с трех раз. Юдит: пожалуйста, Бьянка, я не хочу угадывать ни с трех, ни с двух, ни с одного раза!
— Скажи же, наконец, — пробубнил Басти.
Бьянка: он не включает свет потому, что вообще не входит в квартиру, он там не живет.
— Как не живет? Бьянка, ты меня с ума сведешь!
Бьянка: когда Басти наблюдал за кубиками семь и восемь и убедился, что они не загораются, то подметил, что кубик напротив, то есть кубик номер шесть, горит не переставая. Правильно, Басти? Он кивнул. Бьянка: а кубик номер пять, то есть на один левее, также горит, но чуть слабее, поскольку на него падает свет от шестого кубика — в шестом скорее всего висит люстра. Юдит: и что из этого следует? Бьянка: каждый раз, когда господин Ханнес входил в дом… Юдит: да, огни в подъезде, мы уже слышали. Переходи к главному!
— Не будьте такой нетерпеливой, вы лишаете меня удовольствия! — воскликнула ученица.
— Да говори уже, — прорычал Басти.
Бьянка: ну, в общем, Басти увидел, что кубик номер пять загорелся ярче обычного, когда господин Ханнес вернулся домой. Сначала он подумал, что это случайность. Но каждый раз, когда… Юдит: Ханнес возвращался домой… Бьянка: точно, начальница. Кубик пять загорался ярче. Со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что кто-то крутил выключатель этого светильника. И этот кто-то мог быть только один человек.
— Господин Ханнес, — произнес Басти. Бьянка: уже интересно, да? Это может означать только то, что господин Ханнес не живет в своей квартире. А живет он, если вообще где-либо живет, в соседней квартире.
— По адресу Нисльгассе, 21, — сообщил Басти.
Бьянка: и если он там проживает один, то вряд ли бережет электричество, наоборот, коль скоро он оставляет на весь день гореть кубик шесть. Юдит: то есть он, возможно, живет не…
— Бьянка: не один! Супер, госпожа начальница, именно это мы и подумали с Басти. — И возможно… — Бьянка: да, именно, начальница.
— Неходячая вдова с бананами, — буркнул Басти и принялся крутить свой серебряный шарик на губе.
6
В течение пяти дней Юдит предстояло изображать повреждение рассудка и вести себя так, будто ничего не случилось. Так уже происходило однажды в седьмом классе, когда при повторной проверке по математике ей досталось самое трудное задание. Она с ним справилась, и это было наивысшее достижение за всю ее биографию.
Двадцатого декабря Ханнес был весь день занят сроками и приготовлениями к Рождеству. Мама с полудня находилась в магазине, поскольку Бьянке срочно надо было в женскую консультацию, чего девушке-ученице никак нельзя было запретить, тем более за четыре дня до Рождества.
