– Благодарю вас за танец, – сказал он, – но я навсегда запомню вас такой, какой вы были в тот майский вечер.
Виола вырвала руку и убежала, даже не взяв с собой свечу со столика в холле. Она сделала это нарочно? Побудила его поцеловать ее руку и не сводить с нее глаз, и тихо говорить, что всегда будет вспоминать ее? Ведь именно этого она и хотела добиться. Но ведь она ничего не сделала для этого. Она просто была сама собой.
Или она вообразила себя Виолой Торнхилл, которая намеревалась притупить его бдительность настолько, что он и не осознает, когда окажется с ней в постели, что он проигрывает пари Лилиан Тэлбот?
Виола уже не различала, кем была на самом деле. – Виолой или Лилиан Тэлбот, куртизанкой.
Она боялась, страшилась оказаться с ним в постели, по чувствовать, как он проникает в ее лоно, пока она доставляет ему столь продолжительное и острое наслаждение, что он никогда не почувствует себя обманутым. Как могла Виола Торнхилл спрятаться так глубоко в личности Лилиан Тэлбот, чтобы позволить этому произойти?
Виола Торнхилл – подлинная Виола – мечтала слиться с ним в любовном порыве. Никогда раньше ей не приходилось этого испытывать, и она не могла вообразить, как это бывает в жизни. Физическое соединение мужчины и женщины представлялось ей отвратительным, унизительным актом. Но мечты, как она только что обнаружила, все еще не умерли в ней. Ее мечты вились вокруг его личности в направлении, не имевшем ничего общего с пари.
Что ей следует сделать, думала Виола, пока летела в темноте по коридору, это вернуться в библиотеку и сообщить ему, что их пари отменяется и она завтра же покинет «Сосновый бор». Но она продолжала свой путь, пока не оказалась в своей комнате с плотно закрытой дверью между ней и искушением в виде лорда Фердинанда Дадли.
Глава 13
Следующие два дня Виола была поглощена привычными делами, но ее разум и чувства пребывали в смятении.
Иногда ей на ум приходила мысль поехать куда угодно, кроме Лондона, и найти там себе работу. Но тогда ее семье и Ханне придется самим заботиться о себе. И почему вся ответственность за близких падала именно на нее? Однако мысль о том, что она перестанет помогать семье, вызывала у нее чувство вины.
Виола могла вновь обрести «Сосновый бор», выиграв пари, и тогда жизнь вернулась бы в нормальное русло. Но мысль соблазнить лорда Фердинанда была ей невыносима – ее тошнило от нее и наполняло отвращением к самой себе. Он был порядочным человеком.
Однако не только деньги были связаны с поместьем «Сосновый бор». Это был ее дом, ее наследство, и Виола просто не могла расстаться с ним.
На третье утро после вечера с танцами, когда оставалось всего два дня до того момента, когда она или выиграет пари, или покинет «Сосновый бор», положение серьезно осложнилось еще одним письмом от Клер. Оно лежало на письменном столе в библиотеке, когда Виола вернулась домой после утренней прогулки. Она торопливо взяла его в руки и отправилась в сад. Виола присела на одну из скамеек вокруг фонтана, предварительно убедившись, что сиденье было сухим. Вчера весь день шел дождь, хотя сегодня вновь светило солнце.
Клер сообщала, что у них все в порядке. Она каждый день работает для дяди. Больше всего ей нравится прислуживать в комнате, где подавали кофе и где она встречалась и разговаривала с путешественниками и местными завсегдатаями. Особенно зачастил в гостиницу один джентльмен.
Он был очень приятным в обхождении, всегда благодарил ее за любезное обслуживание и давал щедрые чаевые. Сначала она не узнала его, так как не видела много лет, но он был знаком с мамой и дядюшкой Уэсли.
Виола сжала листок письма и почувствовала, как бешено забилось ее сердце. Она поняла, что произошло, прежде чем ее глаза подтвердили ее предчувствие.
«Это мистер Кирби, – писала Клер, – тот самый джентльмен, который часто заходил в гостиницу, когда ты там помогала, и который любезно подыскал тебе место гувернантки в семье своих друзей. Мама и дядюшка Уэсли были рады вновь встретиться с ним».
Виола зажмурилась. Дэниел Кирби! Боже, что он делает в гостинице ее дяди? Она открыла глаза и принялась читать дальше.
«Он спрашивал о тебе, – говорилось дальше в письме, – Он слышал, что ты оставила свое место, хотя не знал, что ты теперь живешь в сельской местности. Вчера он попросил кое-что передать тебе. И я хочу передать это тебе дословно. Он заставил меня повторить свои слова вслед за ним. Он надеется, что ты скоро приедешь в город погостить. Он обнаружил еще одну бумагу, которая определенно заинтересует тебя. Он сказал, что ты поймешь, что он имеет в виду. Он также сказал, что, если ты не захочешь увидеть ее, он покажет ее мне. Естественно, он возбудил мое любопытство, и теперь мне очень хочется узнать, что же это за бумага. Но мистер Кирби не сообщил мне этого, как я его ни умоляла. Он только смеялся и дразнил меня. Так что видишь, дорогая Виола, не только мы мечтаем увидеть тебя…»
Виола оторвала глаза от письма.
Еще одна бумага. Да, она действительно знала, что он имел в виду. Он обнаружил еще один вексель, который нужно оплатить, хотя в письменной форме поклялся, что предъявил их все и все они погашены. Это были многочисленные неоплаченные счета ее покойного отчима, большинство из них – расписки на проигранные в карты деньги, которые мистер Кирби купил после его смерти.
Он стал постоянным посетителем гостиницы «Белая лошадь» после того, как туда переехала семья Виолы. Он был очень дружелюбным, любезным, щедрым. А однажды он сказал, что может помочь ей найти более интересное занятие, чем прислуживать постояльцам. У него были друзья, которые только что приехали в Лондон и которым нужна гувернантка для их четверых детей. Они предпочитали пригласить кого-нибудь по рекомендации знакомых, чем обращаться в агентство или давать объявление в газетах. Если она захочет, он может устроить ей встречу с ними.
Если она захочет! Виола была в восторге. Радовалась и ее мать, не возражал и дядюшка Уэсли. Хотя он лишится помощи в гостинице, ему было приятно, что его племянница получит место, более подходящее ее происхождению и образованию.
На встречу она отправилась вместе с мистером Кирби.
Виола очутилась в убогом доме в захудалом районе Лондона лицом к лицу с женщиной, чьи оранжевые волосы и разрисованное косметикой лицо выглядели пугающе гротескными.
Салли Дьюк обучит Виолу ее новому ремеслу, объяснил мистер Кирби и без обиняков дал понять, что это за профессия. Виола, конечно, решительно отказалась. Она до сих пор помнит, какой страх и ужас охватили ее, когда она поняла, что стала пленницей и ее уже никогда не выпустят на волю. Но мистер Кирби в своей обычной любезной манере уверил ее, что она вольна уйти когда пожелает, но ее мать, младшие сестры и брат окажутся в долговой тюрьме, если не смогут оплатить все свои долги. Он назвал ей сумму долга, и Виола почувствовала, как вся кровь отхлынула от головы, она похолодела, в ушах зазвенело, и комната начала вращаться перед глазами.
