упорно пыталась его украсть? – спросила бабушка.
– Да, это было низко, – слегка покраснела Лавиния. – Однако Виолетта – наследница нашей семьи, и книга необходима ей для обучения. У твоей внучки я никаких признаков дара не заметила.
Бабушка фыркнула. По-видимому, Лавинии не удалось ее убедить, но ответить было нечего. Мы зашли в тупик.
– До своей смерти я знала, что ты охотишься за гримуаром, поэтому спрятала его. А когда стала вампиром, забыла куда.
Лавиния выглядела по-настоящему обеспокоенной. Она шагнула вперед.
– Агнесса, ты же не всерьез? А если бы книга попала не в те руки? Если бы кто-то выпустил темные силы? Поэтому я и хотела забрать гримуар себе – чтобы охранять.
Бабушка гордо посмотрела на меня.
– Люси нашла его. Без моей помощи.
Обе пожилые дамы вздохнули с облегчением. Нюкта спрыгнула с рук и направилась к моей спальне, словно разрешая показать книгу ведьмам-соперницам. Я пошла за кошкой. Отбросив одеяла и подушки, я достала гримуар из чемодана.
– Слава небесам, ты его нашла! – обрадовалась бабушка, когда я вернулась с книгой в руках. – А где?
– Ты хорошо его спрятала: в соседнем доме, у сестер Уотт.
Бабушка энергично закивала:
– Точно, вспомнила! Они никогда не заглядывают в тот забитый шкаф. Вот я и сунула книгу на верхнюю полку – там ее в жизни никто не станет искать.
Лавиния чуть ли не вырвала у меня гримуар и с трепетом провела пальцами по потертому кожаному переплету.
– Помнишь, как мы смеялись и ссорились, соревнуясь, кто лучше колдует? – смягчившимся голосом произнесла она.
Бабушка подошла ближе.
– Ты обычно схватывала все быстрее, а я каждый раз злилась.
– Ты была младше! Зато, когда ты все же осваивала заклинание, у тебя оно выходило более сильным. – Лавиния перевернула книгу. – Виолетта – замечательная ведьма. Я хочу, чтобы она училась у наших предков, читала нашу историю, осваивала наше древнее искусство.
– А я хочу того же для Люси, – ответила бабушка.
Лавиния посмотрела на меня, а потом – на бабушку.
– А Люси занималась магией? Она жила вдали от родни. У нее была наставница? Ее мать – практикующая ведьма?
У меня возникло смутное чувство, что ведьма уже знала ответы и лишь хотела показать, что только ее внучка достойна гримуара. Я немного помолчала – ведь я знала кое-что, чего не знали они.
Лавиния, как я и предполагала, попыталась открыть книгу. Однако та не поддавалась – как не поддалась мне. Ведьма нахмурилась и хмыкнула.
– Книга защищена заклинанием. – Она повернулась к сестре, и воздух вновь заискрился от вражды: – Я требую, чтобы ты сняла его и открыла гримуар.
– Когда меня обратили в вампира, я утратила большую часть воспоминаний и колдовского дара, – покачала головой бабушка. – Я забыла, где спрятала книгу, – с чего мне знать, какое заклинание я на нее наложила?
Лавиния вдруг улыбнулась.
– А ведь так поступила и наша мать. Когда она решала, кому отдать гримуар, она заколдовала его. Та, кто сумеет снять заклинание, и должна была забрать книгу себе и хранить всю жизнь.
– Именно, – кивнула бабушка.
Лавиния вновь погладила переплет.
– Тогда, полагаю, будет справедливо, если наши внучки пройдут это же испытание. Пусть гримуар достанется той, кто снимет защитные чары.
Однако Лавиния прекрасно понимала, что борьба не будет равной. Ставить меня против Виолетты – все равно что отправить тощего мальчишку соревноваться с чемпионом по боксу.
– Но я всего пару дней назад узнала, что я ведьма! – возразила я. – Меня ничему не обучили. Я в жизни не снимала чар – и не накладывала! Это совершенно нечестно!
Я повернулась к бабушке. Она устроилась на диване с непроницаемым выражением лица. Тут я увидела, что на столике лежит открытый альбом с фотографиями, – утром он точно был закрыт. Значит, бабушка смотрела снимки. Видимо, их с сестрой детские фото пробудили в ней тепло к давнему врагу. Я же не особо доверяла родственницам. Виолетте так не терпелось схватить гримуар, что она переступила едва ли не через мой труп. Разве такой ведьме стоит давать силу, скрытую под древним переплетом?
Виолетта посмотрела на меня так надменно и нагло, что мне захотелось ей врезать.
– Ничего страшного, – сказала Лавиния. – Способности передаются по наследству. Благодаря гримуару можно научиться многому, но ведьма с врожденной силой и чистым сердцем точно сумеет снять заклинание другой колдуньи.
Я Лавинии не верила: она и ее самодовольная внучка даже не сомневались, что выиграли. В голове уже плясали картинки, как они уютно сидят у котла и варят зелья, от которых у меня вырастут бородавки. Я почувствовала себя такой же унылой, как Эстер. Тем более что бабушка за меня не вступилась. Неужели теперь, став вампиром, она забыла о связи с моим миром – миром людей и ведьм?
Я повернулась к Рейфу. Он был умным и рассудительным вампиром – должен же он понимать, к чему все идет!
– Рейф, скажите им, что это нечестно! Мне нужно время на подготовку.
Рейф пожал элегантными плечами:
– Я никогда не вмешиваюсь в дела ведьм.
Меня едва не охватило отчаяние. Мне просто необходим гримуар! Я хотела узнать, как быть сильной ведьмой, почитать природу, исцелять больных, помогать несчастным влюбленным найти себе партнера и заниматься прочими колдовскими штучками. А больше всего я хотела защищать невинных людей от зла.
– Наверняка у ведьм есть какое-то правительство. Давайте обратимся к нему.
– Нет! – хором воскликнули бабушка и тетя.
Они обменялись взглядами.
– Разумеется, правительство у нас есть, но сейчас дело сугубо семейное, – объяснила бабушка. – Гримуар – старая книга, в которой содержится много силы. Мы не хотим, чтобы о нем прознали обычные ведьмы. Люси, мне жаль, что тебя не обучили как следует. Вспомни все, что я тебе рассказывала.
Бабушка взглянула на меня полными многолетней мудрости глазами, и тут я поняла: ей небезразличны я и мир, где я живу. Я осознала, что она верит в меня, верит, что даже без долгих лет обучения, которые, несомненно, прошла Виолетта, у меня был шанс справиться. От этого на сердце у меня потеплело.
Нюкта тоже смотрела на меня мудрым и ясным взглядом.
– Ладно, уговорили, – вздохнула я. – Какие правила?
– Все очень просто, – ответила Лавиния. – Каждая из вас попробует снять заклинание. Кто преуспеет – получит гримуар.
– А если не справится ни одна?
Пожилые ведьмы переглянулись.
– Тогда, пожалуй, попробуем мы с твоей бабушкой. Если не получится ни у одной из нас, книгу придется уничтожить.
– Нет! – хором вскрикнули мы с Виолеттой.
Лавиния просверлила каждую из нас взглядом.
– Ну тогда постарайтесь открыть книгу, девочки!
Чтобы определить, кто будет первой, мы бросили монетку. Способ казался крайне примитивным, но, как по мне, не хуже любого другого. Бросать поручили Рейфу. Виолетта выбрала орла, я – решку. Рейф вынул из кармана двадцатипенсовую монетку, показал ее всем присутствующим и легонько подбросил в воздух. Не знаю, заколдовала ли Виолетта или ее бабушка монетку, пока та летела, но приземлилась она орлом кверху – как хотела моя кузина.
Лавиния усадила нас всех в круг и положила гримуар в центр. Бабушка расставила и зажгла свечи. Атмосфера стала уютной, загадочной и мистической: четыре ведьмы, пламя, отсвечивающее от старой книги заклинаний. По моему телу пробежала дрожь. Нюкта запрыгнула ко мне на колени и свернулась клубочком. Сидя в круге, я ощущала силу, исходящую от нас четверых. Рейф встал в стороне – ведь он не был ни колдуном, ни смертным.
– Нам стоит взяться за руки? – спросила Лавиния у бабушки.
Та, казалось, задумалась.
– Нет, – решила она. – Пусть каждая ведьма останется при своих силах.
Лавиния кивнула и повернулась к Виолетте:
– Что ж, не спеши. Сосредоточься. Благословляю тебя.
Если Виолетта и нервничала, то ни капли этого не показывала: она выглядела спокойной и уверенной. Девушка закрыла глаза, протянула ладони к гримуару и произнесла:
– С тебя защиту я снимаю и вмиг открыться призываю!
Все затаили дыхание. Виолетта встала на четвереньки и потянулась к гримуару, положила на него руку и взялась за обложку – поднялась вся книга, словно страницы в ней склеились или она была не более чем муляжом.
– Стойте! – охнула Виолетта. – Я плохо сосредоточилась! Дайте попробовать снова!
– Сейчас очередь Люси, – ответила бабушка.
– Но она повторит все за мной! Это нечестно! Она даже не умеет снимать заклятия!
Я ощутила исходящее от тела Нюкты тепло. Она мурчала – так мягко, что слышала только я, скорее даже не звук, а вибрацию. Бабушка не сводила с меня взгляда. Всем и так было очевидно, что повторять за Виолеттой глупо: у нее же ничего не получилось!
Я закрыла глаза
