мертвая прабабка передала мне силы медиума, утверждая, что ее потомку грозит беда?
— Полегче, Белочка, — не-призрак Даррена примиряюще поднял ладони и улыбнулся. — Мне всё еще грозит опасность. Как видишь, меня всё еще не отпустили.
Нюхач лязгнул, словно закашлялся.
— Прошу прощения, господин Гастион, — повинился он и подошел к трону.
Я поднялась на ноги, чтобы не мешать нюхачу работать. Тот достал тонкий ключ, у которого вместо бородки была длинная и блестящая игла. Этой иглой он и прикасался по очереди к каждому браслету, который скреплял тело Даррена и трон. Раздавался легкий щелчок, который был музыкой для моих ушей.
Когда он коснулся ошейника, Даррен не-призрак за моей спиной коротко вздохнул и влетел в свое тело. Глаза Даррена на мгновение закрылись, чтобы открыться снова, но уже живыми.
Как же я была счастлива от того, что опасность, о которой талдычили все, так легко миновала! Даже злость ушла.
Даррен попытался подняться, но он был прав насчет того, что все затекает — и ноги его едва держали. По крайней мере, я рядом оказалась не зря и сумела подхватить его, когда он начал падать.
И пусть он был выше меня едва ли не на полторы головы, мои усилия с тасканием гробов не прошли даром — я не дала ему упасть.
— Моя милая Белка, — прошептал Даррен. Его колени подгибались, а вот объятия были неожиданно крепкими. — Что ты там говорила про любовь?
Я не сразу поняла, что он имеет ввиду, а когда поняла, ужасно смутилась.
— Я думала ты умер, — пояснила я. — Ты же не будешь принимать всерьез то, что говорят люди, когда ты умер? Люди на похоронах, например, постоянно врут!
— Очень даже буду, — уверил меня Даррен. — Особенно, если эти люди — ты.
— Ты просто слышишь то, что хочешь слышать, — упрекнула его я, делая титанические усилия, чтобы не прижаться к нему крепче и не проверить, что он правда жив. Всё-таки вид его безжизненного тела и та его часть, которую я приняла за призрака, заметно выбили меня из колеи. — Я просто очень эмоциональная девушка.
— Я хотел бы, чтобы ты была моей эмоциональной девушкой, — ответил Даррен и наклонился ближе к моему лицу.
Сейчас должен был случиться он. Поцелуй. Не украденный в темноте. Не лживый в спальне. Самый настоящий поцелуй, который я запишу как наш самый первый. И детям буду рассказывать именно о нем, а не каком-то там еще поцелуе!
Рядом раздалось покашливание.
— Великодушно прошу прощения, — пролязгал главный нюхач. — Господин Гастион, отойдите от госпожи медиума.
Даррен сжал меня крепче, в его глазах на мгновение мелькнул испуг. Или это отразился мой собственный? Я не знаю.
— Зачем? — тем не менее, голос Даррена был твердым, словно он был тут победителем по жизни, а остальные лишь могильная грязь под его ногтями. Как я ненавидела его раньше за такой тон! Как я испытывала совершенно другие чувства от этого тона сейчас! — Разве мы с вами все не разъяснили? Мне кажется, вам теперь точно известно, что я понятия не имел ни о том, что Барбара связана с покушением на короля, ни с появлением в нашем с братом доме вампира!
— Так-то оно так, — согласился главный нюхач. Краем глаза я видела, что его коллеги медленно сужают круг вокруг нас. Как не приятно мне было в объятиях Даррена, ситуация требовала нам обоим чуть большего обзора, и я выскользнула из его рук.
Я бы решила даже, что он не заметил этого, если бы он не задвинул меня за спину. С этой стороны никто не догадался заходить, потому что с этой стороны был камин. Летом его не топили, и он стоял остывший и вычищенный.
— Но?.. — нетерпеливо поторопил Даррен нюхача. Он и сам понял, что дело пахнет упырями, хотя, как и я, не понимал, в чем причина.
— Но кокон правды уже развернул несколько слоев вашей родственницы по дяде, — пояснил нюхач. — И участие Юлия Звояра в покушении на короля подтвердилось. Вы знаете, что это значит, господин Гастион.
Я нащупала кочергу и уже примеривалась, как бросить ее Даррену. Себе я выбрала лопатку. Совок и щипцы же плохо годились для того, чтобы отбиваться от лучших боевиков королевства. Впрочем, я сомневалась, что смогу многое с почти декоративной каминной лопатой. Моя же осталась там, где на меня навалился Звояр.
Мне нравилось думать, что с нею я продержалась бы дольше.
— Вы хотите выполнить протокол и арестовать всех родственников Звояра, — кивнул Даррен. — То есть, вам мало того, что вы подвергли меня этой неприятной процедуре, вы хотите посадить меня под замок.
Нюхач снова неприятно лязгнул — кашлянул.
— Вообще-то нет, — ответил он. — Барбара Звояр обманом проникла в достопочтимую семью Гастионов, поэтому под арест пойдет только ее муж Остий и их общие дети, если таковые имеются.
— Тогда в чем дело? — громыхнул Даррен, пока я совала ему в руку кочергу. Он сжал на металлической ручке пальцы — значит, тоже считает, что без заварушки нам не обойтись.
— Госпожа медиум, — нюхач указал на меня. — Она… в некотором роде является родственницей Юлия Звояра.
Я несколько мгновений осознавала, что он сказал. Я — родственница Юлия⁈ Да с какой стати! А потом посмотрела на руку.
На свою другую левую руку.
— Слава небесам, ты очнулась, — крикнул мне в ухо Бриен. — Что там с Дарреном? Он жив?
— Пока да, — непослушными губами ответила я, глядя на браслет Звояра.
— Чушь собачья, — прервал меня Даррен, точнее, он прервал нюхача, но мне пришлось сосредоточиться на этой части моей новой действительности. — Она в первую очередь невеста моего брата, а уже потом Звояра. К тому же старик надел браслет насильно, это покажет любая проверка.
— Но эта проверка проводится в тюрьме, — не уступал нюхач. Что же с ним всё-таки было не так… Я вглядывалась в его душечку, высовываясь из-за локтя Даррена, и никак не могла понять. Кто же это, почему его лицо кажется мне знакомым?
— Даже браслет на другой части ее личности, — не соглашался и Даррен. Мне снова показалось, что он что-то знает, и Даррен меня не подвел:
— К тому же Иссабелии нельзя в тюрьму. Это грозит нам международным скандалом.
— В нашей стране всех чужестранников содержат в прекрасных условиях, — уверил нюхач, и я задохнулась от ужаса. Он не спросил, из какой я страны. Он уже знал это, когда стоял надо мною, такой виноватый и недовольный!
Я вспомнила его лицо. И сейчас не понимала, как могла его забыть.
Он заканчивал школу, когда меня в нее
