взрослый женский голос. Справа от меня за столиком сидела пожилая, но очень интересная дама. Она выглядела очень изящно в сером с перламутром костюме поверх белой блузки с кружевными манжетами и воротником. Седые волосы уложены в аккуратную прическу, лицо, не смотря на морщины, очень привлекательное, овал лица и линии губ четкие, небольшой ровный нос, глаза слегка потускневшего голубого цвета смотрели с хитринкой, оживляя образ.
– Спасибо, пожалуй, так и сделаю, – кивнула понятливому парню, который слышал наш разговор и принял заказ без особых расспросов.
– Вы не будете против, если я присяду к вам, деточка? Только ответьте прямо, я ценю уединение свое и чужое, но иногда так охота посплетничать, – естественно, спорить не стала, мне было любопытно пообщаться с таким интересным типажом.
– Присаживайтесь, конечно, – дама резво для своего возраста пересела ко мне, а я подивилась тому, какая она хрупкая, тоненькая, почти невесомая.
– Вы, смотрю, приехали совсем недавно, – пристально всмотревшись в мое лицо произнесла моя собеседница.
– Откуда вы знаете? – не скрывая удивление произнесла я.
– Опыт, – пожав худенькими плечами, ответила дама. – Меня зовут Августа Мюрей.
– Элена Бэвер, рада знакомству.
– Взаимно, – у Августы была очень приятная и, можно даже сказать, кокетливая улыбка. – Так что вас привело в город, Элечка?
– Работа, – ответила коротко, не особо желая вдаваться в подробности, обращение Августы снова напомнило мне о Генри.
– Что-то вы грустная, не нравится работа?
– О нет, я занимаюсь тем, о чем давно мечтала, – улыбнулась.
– Это же прекрасно, – Августа изящно поклонилась официанту, который принес креманки с мороженым, маленькие белые чашечки и небольшой кофейник с горячим напитком.
– Знаю, куда может привести мечта, если дать ей волю! Главное не свернуть в сторону одиночества, – да, проницательности собеседнице не занимать, – я, еще будучи маленькой девочкой мечтала стать актрисой, да не простой, а самой настоящей чародейкой. И, когда магический дар открылся, мой жизненный путь был предрешен. Карьера всегда была для меня на первом месте, я готова была на все, истязала себя, совершенствовала и, конечно, совсем не думала о любви. Вокруг меня всегда было много мужчин, но радовал мое сердце только один, он сделал мне предложение, но я отказала. Думала, есть еще время, что торопиться, а он взял и женился на другой. Устал ждать и уговаривать. Вот тогда-то я и сказала себе: «Раз уж, Августа, ты такая глупая, то быть тебе одинокой!», так все и сложилось. Хотя что я все о себе-то, сердечко ваше занято или не нашелся еще покоритель? – мне захотелось рассказать этой мудрой женщине все, что накопилось на душе за столько времени, пожаловаться на то, что тоскую, хотя должна злиться и даже ненавидеть, что мне хочется повернуть время вспять, но это невозможно.
– Да, сложно все, конечно. Нужно помнить главное, деточка, что прошлое уже не изменить, а вот настоящее в наших руках и от него зависит будущее. Вам решать, каким оно будет. Нужно действовать, Эля!
– Но он же…
– Понимаю, полнейший идиот, но, поверьте, с возрастом это тоже проходит у многих, лечится потерями и болью, правда, не всем помогает, но тут уже просто нужно проверить.
– Не хочу я ничего проверять, эта страница моей жизни перевернута.
– В любимой книге можно и вернуться на прочитанные страницы и убедиться, что не пропущено самое важное.
– Я подумаю, – сдаваясь, усмехнулась я, Августа умеет доходчиво объяснять. – Пожалуй, мне пора. Была очень рада знакомству!
Всю дорогу в отель я думала о разговоре в кафе, а, когда увидела его в холле Гранд-отеля, мысли все разлетелись.
– Эймон! Ты откуда здесь? – я с разбега бросилась в раскрытые мужские объятия.
– Я с миссии и сразу к тебе, так соскучился, дорогая моя!
– Очень рада, что не забыл про меня, – кокетливо посмотрела в серо-зеленые глаза мужчины и снова залюбовалась обожанием, отраженным в них. Так на меня смотрел только… а, да не важно уже, снова одернула себя.
– Я о тебе всегда помню, еще до встречи с тобой уже полюбил тебя, моя богиня! – эти бескомпромиссные слова и совершенно порой безумные взгляды заставили меня обратить внимание на Эймона.
Почти год назад я изучала материалы по мирам духов для одной из постановок, но информации было недостаточно. Тогда мне и посоветовали обратиться к опытному демонологу (некоторые называли его одержимым).
Эймон обожал всякие древности, раскопки, без ошибок мог определять из какого мира дух, какую информацию можно узнать у него. До встречи с этим мужчиной мне всегда казалось, что демонологи занимаются чем-то бесполезным, но нет. Оказалось, что они с помощью духов могли найти пропавших людей, древние ценности и артефакты, предупредить об опасности, и многое другое. Один раз по предупреждению духа-хранителя Эймон спас от наводнения целую деревню. А еще мужчина был просто демонически хорош. Высокий, подтянутый, я бы даже сказала жилистый, его длинная шея и резко очерченный подбородок, впалые щеки, острые скулы, тонкий нос и глаза с прищуром под темными бровями создавали двоякое впечатление. Вроде не красавец, но глаз не оторвать. Слегка волнистые русые волосы, зачесанные назад и открывающие высокий лоб, добавляли небрежности и привлекательности образу. Но, главное, все же взгляд, цепкий, пристальный, заставляющий волноваться все ли в твоем виде в порядке, постепенно захватывающий сознание.
Когда мы в первый раз встретились, Эймон тут же признался, что теперь не сможет дышать без меня, что я та, которую он так давно искал. Он просто не оставил мне выбора. Он-то не отпускал меня… Даже уезжая по работе, всегда оставался на связи, беспокоился о моем самочувствии, настроении, спрашивал хорошо ли у меня все, не обижает ли кто. Он просто поглотил меня. И мне это нравилось. После истории с Генри именно такого всестороннего обожания мне и хотелось. Рядом с Эймоном я забывала обо всем и обо всех.
– Я рада, что на завтрашнее мероприятие могу пойти с тобой, а то я все одна, да одна, – закинула удочку, когда мы поднялись в номер, но ответ все же знала заранее. При всем своем обожании, Эймон терпеть не мог светские рауты, он бежал от любого внимания журналистов, как от огня.
– Дорогая моя, – что еще раздражало, он не называет меня по имени, чаще всего так или богиней, – ты же знаешь, мне
