же, что на приглашении. Он снова озирается, дрожащей рукой суёт записку в карман. Кто её написал? Кто может знать всё?
Другой рукой он нащупывает за спиной маленький пистолет.
– От вас ждут ответа, сударь.
Ангелик вздрагивает.
– Простите?
Не сводя глаз со сцены, юный сосед протягивает ему небольшое стальное перо. Это Жозеф Март.
– Пославшее меня лицо просит дать ответ.
– Кто?
– Можете писать здесь.
В голове Ангелика всё идёт кругом. Сто луидоров за килограмм. Ровно такая цена и мерещилась ему долгими, бессонными ночами. Это не может быть случайностью. Золото стоит дороже, но он понимал, что придётся заплатить за тайну. Анонимка не врала: незнакомец знает всё.
– От кого записка?
Ответа нет. С самого начала счетовод понятия не имел, как будет распродавать сокровище. Он даже не стал расплавлять носовую фигуру или соскабливать с неё жёлтую краску. Он спрятал всё как есть, не прикоснувшись к ней. Ангелик берёт перо и бумагу. Готовится писать.
Искушение огромно.
Он поднимает голову. Ему вспомнился Габриэль Кук и его последние угрозы на обломках «Нежной Амелии». Он сказал: «Вас будет ждать сюрприз». Шестерёнки с цифрами в его мозгу вновь приходят в движение. Сто луидоров – это две тысячи четыреста ливров; умножить на четыре с половиной тысячи… Звон воображаемых миллионов вмиг отрезвляет его. Не может быть такого человека, кто купит всё золото разом и потом его распродаст. Это ловушка. И он чуть в неё не угодил.
Ангелик бегло пишет:
«Вы ошиблись. Я не знаю, о чём речь».
Жозеф берёт у него перо и записку.
Он уже бежит в конец зала, потом по лестницам, ведущим на балконы. Он идёт по пустому коридору второго этажа, со стороны сада. Подходит к двери, заговаривает с дежурящим у неё лакеем. Его пропускают внутрь.
Следом за ним появляется запыхавшийся Ангелик. Он шёл за посыльным по пятам. Теперь уже он подходит к лакею.
– Кто в этой ложе?
Даже сквозь закрытую дверь доносятся отдалённые трели Марколини.
– Сообщество откупщиков снимает её на год. Сегодня в ней господин де Суси.
Ангелик не показывает своего смущения. Он идёт назад, спускается в зал. Сердце у него колотится. Он уже жалеет. Возможно, предложение было серьёзное.
Внутри ложи Андре-Пьер де Суси смотрит, обмахиваясь, на вошедшего мальчишку.
– Что такое? Кто вы?
Жозеф Март что-то протягивает. Де Суси берёт записку, поворачивается так, чтобы на неё падал свет из зала, и разбирает:
«Я люблю вас, сударь. Увезите меня. Я люблю вас.
Маргерита Марколини».
Господин де Суси несколько раз перечитывает обе строчки. Он краснеет. Короткий парик доходит ему до ушей, завиваясь буклями, от которых жарко. Жозеф учтиво ждёт рядом.
– Передайте ей, что мы можем встретиться этим же вечером, – говорит он, весь в поту.
– Я передам, – кивает Жозеф. – Но напишите что-нибудь на записке.
Де Суси колеблется. В поэзии он не силён. Он складывает веер, кусает ручку пера и царапает:
«И я вас,
И я вас».
Он перечитывает. Ему нравится. Рифма богатая.
Он поспешно складывает записку, как будто кто-то может выглянуть из-за плеча и прочесть.
– Господин де Суси, – говорит Жозеф, – синьорина просила сказать, что не сможет уехать одновременно с вами. Нельзя, чтобы об этом знали.
– Почему? – Господин де Суси задет.
– Из-за певца, который к ней неравнодушен.
Откупщик довольно ухмыляется. Разорённому мужчине ревность оперного певца только добавляет решимости.
– Пусть она возьмёт мой экипаж, когда покинет сцену, он в конце улицы. И может дождаться меня где пожелает. Кучер вернётся за мной.
Жозеф протягивает ему новый листок.
– Тогда напишите также кучеру.
Откупщик поднимает взгляд на Жозефа Марта и послушно делает, как он сказал, точно ученик на уроке.
Жозеф складывает обе записки. И, поклонившись, уходит.
Чтобы пробраться на прежнее место в партере у Ангелика ушло время. Он не видел, правда ли тот мальчик говорил с господином де Суси. Но теперь он не спускает глаз с балкона, где мужчина вновь взял в руки веер.
Вскоре в руке Ангелика возникает новая записка. Паренёк опять рядом. Теперь это две бумажки, сложенные вместе.
«Будьте благоразумны. Прилагаю указания для моего кучера: передайте ему записку, и он отвезёт вас куда вы ему скажете, за тем, что я прошу. Привезите мне это завтра на Канатную набережную к шести утра. При мне также будет всё необходимое. Мы обменяемся, и каждый останется весьма доволен».
Жозеф написал всё это заранее. Он знал, что Ангелик может поначалу противиться. Поэтому карманы у него набиты записками, аккуратно разложенными в соответствии с его возможным поведением.
Стоящий рядом счетовод не спешит верить. Дело слишком серьёзное. Нужно быть осмотрительным до конца. Как убедиться, что он действительно переписывается с сидящим в той ложе откупщиком?
– Дайте перо, – велит он Жозефу.
Ангелик пишет единственную строчку:
«Если это вы, бросьте платок».
Жозеф вновь исчезает.
Стоя в партере, счетовод не сводит глаз с господина де Суси. Оркестр грянул, скоро конец первой части. Чуть погодя рядом с откупщиком возникает тень Жозефа. Он отдаёт ему записку.
На сцене Серпина воздевает большие глаза и поёт по-итальянски:
– Вся страсть моя о вас, жениться – вот ваш долг…
Пылким движением рука господина де Суси взметается вверх. Что-то белое взмывает над перилами ложи и, опускаясь, неспешно парит над головами зрителей. Гром оваций. Ангелик упоённо созерцает полёт платка.
26
Мадам Ангелик
Карета едет быстро, трава между колеями скребёт по днищу. Ангелик, облокотившись на дверцу, слушает шорох под ногами. Он смотрит, как сгущается ночь, как темнеют кусты вдоль дороги. Они едут уже два часа. Уснуть Жан Ангелик не пытается. Дорога всё у́же, колеи – глубже.
Напротив него открывается крохотное окошко.
– Сударь, вы уверены, что дорога та? – спрашивает кучер, у которого виден только нос.
– Да. Езжайте прямо. И быстрее. Я скажу, где повернуть.
Окошко закрывается. Садясь в карету, Ангелик сильно удивился тому, как выглядит кучер. Перчатки грязные, да ещё жуёт табак. И сама карета не походит на экипаж миллионера. Она довольно скромная, чёрного цвета, хоть и запряжена шестёркой лошадей. На площадке позади кузова – большой ивовый короб, как у почтовых. Сам кузов подвешен на потёртых ремнях. Счетовод ждал роскошную лакированную берлину в лазури и позолоте, с гербом на дверце. Он не знает, что от состояния господина де Суси мало что уцелело. Он живёт за счёт последних привилегий и остатков своей репутации.
Ангелик размышляет. Уже одиннадцать часов ночи, а в шесть его ждут на Канатной набережной в Рошфоре. Будь золото уже в слитках
