Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Ольга Петровна подумала, что стиральную машину и кофеварку надо было приобретать раньше, когда некоторое, пусть видимое, подобие семейной жизнь еще оставалось. Эту жизнь можно было спасти. А теперь, когда до развода оставались считаные дни, не поможет даже самое радикальное средство – хваленое мыло «Суар», от которого млеют и добреют все мужики. Она посмотрела на часы и подумала, что ребенка привезут, как всегда, с большим опозданием. Дунаева заказала апельсиновый сок и от нечего делать снова, на этот раз не торопясь, стала переворачивать глянцевые страницы журнала. К тем трем рецептам добавились восемь не менее эффективных способов сделаться счастливой. Дунаева позвонила на работу Гвоздева, но никто не ответил. К домашнему телефону подошла какая-то особа с неприятным высоким голосом и спросила, кто беспокоит.
– Вот что, Ольга Петровна, – сказала незнакомая женщина. – Я бы на вашем месте навсегда забыла этот номер. И больше сюда не названивала.
– Отчего же так, милочка? – спросила Дунаева.
– Оттого, милочка, что совесть надо иметь, – был ответ. – А стыда и совести у вас с наперсток. Или того меньше.
– Я хочу поговорить с сыном.
– С сыном… Заботливая мамаша нашлась. Вылезла из помойки.
А дальше матерно. И запищали гудки отбоя. Еще через полчаса она поняла, что ждать больше нечего, но все-таки просидела еще минут двадцать. Вышла из кафе, села в машину и поехала в банк «Спектр», где в ячейке, о существовании которой не знал даже ушлый Гвоздев, хранились деньги, припасенные на самый черный день. И еще золотые вещицы, которыми она очень дорожила. Денег с лихвой хватит на некоторое время. До развода, раздела имущества. И даже останется.
* * *
«Волга» промчалась по улице, свернула в переулок. Позади остались пятиэтажные дома, потянулся бетонный забор фабрики. Не сбавляя газа, машина пронеслась несколько кварталов, свернула к реке, в переулки, застроенные частными домами. Таксист с интересом поглядывал в зеркальце. Майор на заднем сиденье стянул с себя форменный китель, штаны и серо-голубою рубаху. Быстро переоделся в гражданскую одежду, летние штаны, рубашку в красную полоску и синюю бейсболку. Засунул в безразмерный рюкзак бумажный пакет с харчами и бутылку воды, положил на колени обрез двустволки, разорвал коробку с патронами и зарядил ружье. Затем, переломив его надвое, засунул обрез в рюкзак и сказал:
– Сейчас поворот налево, там еще сто метров. И стоп. Теперь сматывайся отсюда. Только поскорее.
Таксист только сейчас осознал, что он влип в какую-то гнусную историю, которая наверняка плохо кончится. А пассажир, скорее всего, не мент, а бандит с большой дороги. Радченко сунул в руку водителя сто баксов, вытряхнулся из машины и глянул вслед такси, поднявшего облако пыли. Улица тихая, застроенная частными домами и такая узкая, что здесь едва ли разъедутся два автомобиля. Грунтовая дорога спускалась к реке. Над заборами высилась трансформаторная будка, сложенная из красного кирпича. У ее стены стоял мотоцикл «Иж-Юпитер». Хромированные крылья покрылись слоем пыли, а на синем бензобаке кто-то накорябал гвоздем неприличное слово.
«Ниссан» появился в тот момент, когда Радченко уже вытащил из рюкзака обрез, взвел курки тыльной стороной ладони. И, спрятав оружие за спиной, встал у забора, прижавшись к нему плечом. Машина спускалась вниз, набирая ход. Тачку и Радченко разделяли пятьдесят метров, тридцать… Пора.
Радченко шагнул на дорогу, вытащил из-за спины обрез и с двух стволов выстрелил в передок автомобиля. В мелкие куски разлетелись фары, прошитая картечью, отвалилась решетка, над радиатором поплыл серый пар. Через стекло хорошо была видна перекошенная от страха физиономии водителя. Секунда – и открылся капот. Водитель ударил по тормозам, вывернул руль в сторону, он не видел ничего пред собой, только задравшуюся кверху плоскость капота. Машина въехала в забор, разломав доски, ткнулась в столб, снесла его, развернулась поперек дороги и встала. Радченко перезарядил обрез, выстрелил из одного ствола по переднему колесу, из другого – по заднему. Накинув на плечи лямки рюкзака, вскочил в седло мотоцикла, повернул ключ и выжал сцепление.
Через десять минут «Иж» влетел на улицу с двусторонним движением, свернул в проулок между домами и развернулся. У старого тополя переминался с ноги на ногу истопник Николай Гречко. При появлении мотоцикла он отступил назад и потер кулаками красные глаза. Два последних дня истопник не просыхал, но сегодняшним утром поднялся пораньше, опохмелившись вчерашними недопивками, занял позицию в условленном месте и стал терпеливо ждать. Время давно вышло, истопник уже решил, что московский гость не появится, но с поста не уходил. Деньги, как всегда, кончились слишком быстро, а экскурсия на лиманы сулила отличный бакшиш.
В бритом наголо мужчине он узнал Радченко, только когда тот заорал:
– Хватай рюкзак. Ну же, садись. Хрена ты ждешь?
Неуверенно, шатнувшись, истопник отошел от дерева, приладил на плечи лямки рюкзака. Кое-как забрался на сиденье.
– Держись.
Радченко дернул с места и тут же тормознул. Гречко спиной повалился в дорожную пыль. Он перевернулся на бок и болтал ногами – кажется, не мог подняться. То ли рюкзак тянул вниз, то ли сил после вчерашней пьянки не осталось. Пришлось установить мотоцикл на подставку, поднять истопника и, поставив его на ноги, кое-как снова усадить его на прежнее место. Сейчас местная братва наверняка уже организовала настоящую погоню за мотоциклом, каждая секунда на счету, а этот крендель еле живой. Того и гляди, снова свалится. Радченко положил руки истопника себе на пояс, наказал крепко держаться, врубив первую передачу, плавно тронулся с места.
– А шлем у тебя есть? – проорал Гречко.
– Какой еще, к матери, шлем? – крикнул Радченко. – Шлемы – это для девушек. И для дедушек.
– Я головой боюсь падать, – шмыгнул носом Гречко. – Это у меня слабое место.
Через несколько минут мотоцикл вырвался из города. Асфальтовое полотно дороги стремительно убегало под колеса. Дима думал, что мотоцикл ему попался не самый новый и не самый лучший. Хоть на спидометре стоит цифра сто шестьдесят, из него едва ли выжмешь сто двадцать. Но аппарат не развалится на ходу. И если уходишь от погони, мотоцикл лучше, чем четыре колеса. А семьдесят пять лошадок, сидевшие в движке, не так уж мало. Истопник крепко обнял Радченко за талию, прижался к его спине грудью, зажмурил глаза и так застыл, парализованный страхом. За свои сорок восемь лет он ни разу не ездил на мотоцикле.
* * *
Оставив машину на стоянке, Дунаева поднялась на крыльцо банка, зашла в небольшой зал и подошла к окошку. Кивнув знакомому администратору, сказала, что ей нужен ключ от ячейки. Молодой мужчина неожиданно смутился. Опустив взгляд, покашлял в кулак, снова посмотрел на Ольгу Петровну каким-то странным, ускользающим взглядом. Ответил, что придется немного подождать, и пропал. Через пару минут в зал вышел упитанный мужчина в желто-сером твидовом пиджаке и ярком шелковом галстуке. Он сказал, что очень рад видеть Ольгу Петровну, она в банке всегда желанный гость.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
