это самое время Данила, настегивая коня, летел по хорошо набитой тропе в сторону моста. Выхватив пистоль, он выстрелил из него вверх.
– Братцы, тревога! Трево-ога! Турки через реку прут!
Заслышав выстрелы, к звену Леонтьева неслись вдоль берега два соседних. Прошло несколько минут, и уже четырнадцать стрелков били по переправляющимся через реку туркам.
– Мишка, глянь правее, вон туда, у того бунчука! – крикнул Лазар, указывая рукой на противоположный берег.
Возле развевающегося на пике конского хвоста с саблей в руках призывал своих воинов к переправе какой-то большой османский начальник.
– Вижу! – крикнул Леонтьев, совмещая мушку с целиком на далекой фигуре.
Ударил один, второй выстрел из нарезных стволов, турок пошатнулся и сполз с коня на землю. Несколько его воинов сразу же подскочили к упавшему и вынесли его подальше от реки. На берегу сразу же возникла сумятица, немного задержавшая переправу, а ружья русских все продолжали и продолжали бить по плывущим с конями уже двум сотням сипахов. До передних было не более пяти десятков шагов, и Лазар, как самый старший по званию, скомандовал отход. Отбегая вглубь своего берега, егеря продолжали перезарядку оружия даже на ходу.
– Стой! – скомандовал Вучевич у маленькой, всего лишь в пару десятков стволов рощицы. – Вот здесь мы и примем свой последний бой, братцы, все равно пешком нам от конницы далеко не уйти!
– Эх, хотел ведь взять совню у стрелков, – пристегивая штык к ружейному дулу, проворчал Мартын. – Этим-то коротышом не больно-то и сподручно снизу конного колоть.
– Сначала стреляем из ружей, а не успели перезарядиться – мечем гренады, – пояснял товарищам Лазар. – А уж как они вблизи будут, бьем в упор из пистолей и принимаем на штыки! Все понятно?! Готовьтесь! Вот и они!
Из реки на прибрежный песок в брызгах воды выскочили первые кони. На них тут же заскакивали всадники, выхватывая из ножен свои кривые сабли.
Грохнули ружейные выстрелы, и весь первый десяток вывалился из седел. С расстояния в сто шагов русские егеря не промахивались. В это время на берег выскочило сразу несколько десятков сипахов.
– Гренады! – прокричал Лазар, раздувая фитиль на своей.
– Быстрее! Быстрее, братцы! – проорал Данила, настегивая своего коня. – Наши там уже из последних сил держатся!
Впереди и уже неподалеку грохнул один, за ним второй, третий разрывы.
– Все, у них уже фугасы в ход пошли, – прошептал он и вытащил из кобуры пистоль.
Эскадрон драгун с ходу врубился во фланг мокрым сипахам. Слышались резкие хэканья, звон стали, крики и стоны раненых и умирающих. Нет-нет иногда грохали выстрелы от той кучки егерей, что были зажаты в рощице. С другой стороны вместе с отрядом поручика Воронцова подскакала казачья сотня, и окруженные со всех сторон турки, не выдержав натиска, бросились обратно к реке. По плывущим к своему берегу всадникам били и били кавалерийские карабины, егерские фузеи и штуцера. Обратно на свой берег вышла едва ли их четвертая часть.
А возле небольшой редкой рощицы на левом берегу реки Арджеш, возле трех своих порубленных товарищей стояли, склонив головы, егеря дозорной роты.
* * *
– Алексей, дозорная рота и наша кавалерия сорвали три попытки переправиться через реку, – докладывал командиру полка Живан Милорадович. – Может быть, уже пора начать оттягиваться на север? Вечереет потихоньку, вот-вот сюда должна османская пехота подойти. Нам ведь с ней здесь точно тогда не совладать.
– Рано пока, Живан, не время еще начинать отход, – не согласился со своим заместителем Егоров. – Если мы не удержим эту позицию на реке до ночи и отойдем отсюда засветло, вот тогда нам турки точно не дадут оторваться от них на марше. В том-то и заключается весь мой замысел. Нужно продержаться подле этого моста до полной темноты, а там у нас уже часов семь хода в запасе будет.
– Это-то все мне поня-ятно, – протянул подполковник, оглядывая с высоты вала степь. – Еще бы только эти два часа покоя нам здесь турки дали.
Двух часов покоя у егерей не было. Вскоре вдали, у самой линии горизонта, показалось пыльное облако.
– Ваше высокоблагородие, большая колонна с юга! – крикнул наблюдатель с подзорной трубой. – Кто идет, совсем не видать, там пыль все вокруг застилает!
– Ну вот, теперь уже и сам сераскир вместе со всем своим основным войском явился, – рассуждал Алексей, вглядываясь в окуляр. – Так, впереди, в голове колонны вроде бы как опять конница идет, а вот это дальше уже пехота за ней тянется. Значит, на подходе должны быть и обозы с артиллерией. Еще бы часа полтора, самое большое – два – и можно было бы и нам отходить. Неприятель должен быть хорошо вымотан маршем, он ведь непривычный к таким вот быстрым переходам, как мы. Убедятся турки, что мы здесь крепко держимся, и на отдых, глядишь, встанут, а за мост уже посветлу двинут. Хотя кто их знает, могут и крепко с ходу ударить, побоятся до утра нам мост оставлять. Вдруг мы его сжечь попытаемся. Живан, по всем ротам передайте: готовиться к отражению скорой атаки, в ближний бой никому не вступать! Как только нанесли весомый урон туркам своим ружейным огнем, так сразу же за мост на противоположный берег откатились и уже оттуда по туркам снова залпами бьем!
Примерно через час неприятель пошел на приступ редутов тремя большими колоннами.
Ударив по ним тремя залпами, егеря по команде ротных офицеров перешли на самостоятельную стрельбу по собственному прицелу и сноровке. Каждый из них старался побыстрее перезарядиться и выбить как можно больше врагов.
– Целься вернее, братцы! – кричал Кириллов, сам орудуя в стволе шомполом. – Мимо басурмана пулю не посылай, прицелился ему в грудь и жми плавно на крючок!
Вот наконец пуля дошла до порохового заряда, капрал откинул крышку замка и взвел курок. Перед здоровенным турецким пехотинцем со знаменем в руках упали сразу два сраженных выстрелами воина, полностью его при этом открыв.
– Получай! – Федот мгновенно перевел на него ствол и выжал спусковой крючок. Пуля ударила байрактара чуть ниже шеи, и большое шелковое знамя выпало из мертвых рук на землю.
– Михаэль, все фальконеты укатывай за мост! – крикнул Уфимцеву Курт. – Быстрее, быстрее, с того берега уже будете стрелять! Катить скорее, сейчас роты начнут отходить! Авдей, готовить большая пушка к подрыву! – скомандовал он старшему канониру, стоявшему у австрийского орудия.
– Эх, еще два заряда осталось, – сказал огорченно капрал. – Ядро и картечь, ну жалко же просто так бросать! Закладывайте картуз с «ближней» в ствол, братцы! Сыпанем в последний раз по туркам!
Колонны неприятеля, оставив уже более двух сотен трупов
