на ее щеках, смыв тональный крем.
– Просто каждый день такой длинный, – прошептала она, по-прежнему не поднимая взгляда.
Мне показалось, я ее неправильно поняла. День слишком длинный? Мне, к сожалению, чаще казалось, что день, наоборот, слишком короткий, чтобы впихнуть в него и работу акушеркой, и родительские обязанности и просто обычную жизнь, на которую времени вообще не оставалось, но слишком длинный?
– Извините, – мягко сказала я, – что вы имеете в виду?
Тут Яс подняла-таки глаза: они заметно покраснели, а помада на губах смазалась там, где она смахивала слезинки тыльной стороной кисти. Маска соскользнула, и теперь она готова была говорить.
– Мой муж вышел на работу через четыре дня после рождения Бины. У него свой бизнес, так что если он не работает, то и не зарабатывает. Это ничего – я его не виню, – но просто… теперь в доме только мы с Биной, почти на весь день, и время тянется ужасно медленно. Конечно, мне надо ее кормить, но когда я этим не занимаюсь, то просто не знаю, куда себя девать. Я бухгалтер; я привыкла, что вокруг меня постоянно люди, привыкла к вечной занятости, к собраниям и встречам. А теперь у меня времени… хоть завались, и если я ничего не делаю, то просто прокручиваю в голове день родов, снова и снова. Как все прошло. Как должно было пройти. Выражение лица моего мужа, когда меня увозили в операционную.
При этих ее словах я поежилась. Только спустя много лет после моего собственного кесарева сечения муж рассказал мне, что произошло, когда меня увезли из родзала готовить к операции.
– Они отправили меня в какую-то кладовку, чтобы я там переоделся, – признался он мне как-то ночью, когда мы лежали в постели в темноте, обмениваясь полусонными признаниями.
– Я думал, что и ты, и ребенок умрут, и представлял, как буду уходить из госпиталя один.
Получалось, не только у меня в голове крутились те страшные картины, просто мой муж держал свои воспоминания при себе, пока мои немного не померкли.
– Я заставляю себя не думать о его лице, – продолжила Яс, эхом отозвавшись на мои мысли.
– Мне надо как-то убивать время, все эти бесконечные часы – поэтому я делаю уборку.
– Уборку? – переспросила я. – В каком смысле?
Яс вздохнула, пожала плечами и посмотрела мне прямо в глаза.
– Я убираю весь дом три, а то и четыре раза в день. С пола до потолка. Ковры, пыль, кухню, ванные. Перестилаю постели. Стерилизую бутылочки Бины как минимум дважды, перемываю посуду, а потом начинаю все сначала.
– То есть вы… достаточно много двигаетесь.
– Да.
Я тоже вздохнула – хоть и не так глубоко. До меня внезапно стали доходить из-за занавесок звуки, которых только что мой слух не воспринимал: биение сердца на КТГ в других боксах, смех мужчины и женский возмущенный возглас в ответ. Непрекращающиеся телефонные трели. Я смотрела, как Яс убирает влажные волосы с лица, как заправляет выбившуюся прядку в свой аккуратный пучок и спрашивала себя, смогу ли дать ей то, что ей нужно, и хватит ли у меня времени, сочувствия и сил. Ее психологическое состояние было очень непростым, в нем сплетались тревожность, разочарование и элементы навязчивого поведения, да вдобавок еще и симптомы посттравматического стресса – такое не распутать за один вечер. Внутренние конфликты, противоречия и обыкновенная усталость, все признаки новоиспеченной молодой матери.
– Яс, ваши переживания – абсолютно все – совершенно нормальны. Рождение ребенка приводит к огромным переменам. Это все равно что бомба, взорвавшаяся посреди обычной жизни, которую вы вели до того. Все меняется, а когда вам приходится целый день сидеть одной дома, то очень легко почувствовать себя в изоляции и без сил.
Она поглядела на меня и кивнула. Яс совершенно точно слышала мои слова, но я не могла с уверенностью утверждать, что она меня понимала. Глаза ее, мгновение назад блестевшие от слез и искавшие встречи с моими, теперь потухли, и я узнала тот взгляд, которым смотрит на меня дочь-подросток, когда я пытаюсь вложить ей в голову перлы своей родительской мудрости. Похоже, она уже спряталась в свою раковину.
– Уборка – это тоже нормально, – продолжала я, стараясь снова привлечь внимание Яс, – но убирать три или четыре раза в день, пожалуй, немного чересчур. Жизнь слишком коротка, Бина будет малышкой лишь раз. Притормозите. Проявите снисходительность к себе. Попросите о помощи, если вы в ней нуждаетесь.
Я поняла всю бессмысленность этих уговоров, как только они слетели у меня с губ. Яс уже застегивала джинсы и заправляла блузку, но я не готова была так просто сдаться и отправить ее назад домой, к прежним проблемам, отделавшись коротким осмотром. Искусство акушерства заключается в том, чтобы распознавать нужды женщин, даже если они лежат в совсем другой сфере, и я чувствовала, что для Яс моих слов – точнее, тех неловких утешений, что я предложила, – было недостаточно. Я знала, что остаются какие-то секунды до момента, когда она опять погрузится в одиночество, из которого ненадолго вырвалась, с тоской в груди и с ребенком на руках. И тут меня посетила идея.
– Яс, – сказала я, когда она опустила ноги на пол.
Она остановилась и поглядела на меня, гадая, что еще я собираюсь – если собираюсь – ей предложить.
– Похоже, насчет шва я все-таки могу вам помочь.
Она слегка кивнула, словно птичка, молча предлагая мне продолжить.
– Вы так много двигались что, если присмотреться повнимательней, спровоцировали небольшое воспаление ниже шва.
Это была откровенная ложь, но прием, похоже, сработал. Яс замерла и внимательно слушала мой «диагноз».
– Надо сделать вашему шву антимикробную обработку, чтобы его размягчить и удалить все вредоносные бактерии. Процедура займет всего десять минут, так что можете просто лечь и отдохнуть. С Биной все будет в порядке.
Я посмотрела на малышку, сладко сопевшую в автомобильном кресле под шум приемного отделения.
– Думаю, я могу задержаться, – ответила Яс, – если вы правда считаете, что это поможет.
– Ну конечно, – с улыбкой заверила я ее.
То, что я задумала, не могло оказать клинического эффекта – просто промывание и короткий отдых, – но я знала, что и вреда от процедуры не будет. В моем распоряжении имелись все инструменты и лекарства из современного акушерского арсенала, но в данном случае основную роль играли замысел и его осуществление.
Я открыла ящик шкафчика у кровати и разложила все необходимое на тележке: стерильные перчатки, две упаковки марлевых тампонов, длинную пластиковую ампулу с жидкостью для промывания ран. Ритуалы в акушерстве имеют большое значение:
