спать. И когда Анне сказала сесть и закрыть глаза, я с радостью подчинилась. Наверное, я даже уснула ненадолго, потому что когда она сказала, что глаза можно открывать, я не могла вспомнить, что она со мной делала.
— Все, одевайся, — скомандовала Анне.
Рядом с ее странным костюмом теперь висело платье — из нескольких слоев воздушной ткани, такой же нежно-лиловой, как мои новые волосы, очень открытое и короткое. Я скинула халат, в который завернулась после душа, и взяла его в руки. Размер вроде подходит. Хотя Анне точно пожертвовала что-то из своего гардероба.
— Что у тебя с руками? — спросила Анне, стоило мне к ней повернуться.
Я машинально оглядела свои руки.
— Что это за следы?
— Увлекаюсь БДСМ, — сказала я невозмутимо.
Не рассказывать же ей, откуда шрамы на самом деле.
Она скривилась, выскочила из комнаты и через минуту вернулась, притащив ажурные парные браслеты, которые закрывали руки от запястья до локтя.
— Вот, надень. Вот туфли. Скорее, мы опаздываем.
Серебристые туфли я узнала — она была в них, когда приезжала в Гетто. Я-то думала, она потеряла их где-нибудь в Башне.
Стоило мне обуться, как она схватила меня за руку и потянула к двери — я едва успела прихватить комм. С белого дивана, который, видимо, все же удалось отмыть от моей крови, мне навстречу поднялся Теодор. Вид у него был какой-то встрепанный.
— Вот твой пропуск, — протянул он мне карточку.
Я посмотрела на нее. Рената Гаттала, стажер, отделение нейротехнологического биомоделирования. Понятно.
— А где настоящая Рената Гаттала?
— Стажеров туда не приглашали. Только руководство. Кару специально внес тебя в списки. Комм оставь, — добавил Теодор, заметив, что я держу в руках. — Там таких древних ни у кого нет.
Оставить им Нико?
— Вот уж хрен, — отказалась я.
— Рита, ну правда, кто-нибудь заметит…
— А я тебе говорю, я его не оставлю.
— Ладно, прячь сюда, — Анне протянула мне маленькую серебристую сумочку. Комм еле-еле поместился. — Только не доставай. Не сутулься. Ни с кем там не разговаривай.
— Чего еще не делать? — я широко улыбнулась, глядя на их напряженные лица, хотя на самом деле нервничала. — Эй, это просто вечеринка. Что я, на вечеринках не была?
Была, конечно. В Башне каждый вечер что-нибудь происходит. Или вот еще тот раз, когда мы с Коди позвали всех наших, устроили танцы на террасе, напились, обливали друг друга пивом и швыряли бутылки, пытаясь попасть в крысу, которую занесло на наш этаж. Было весело!
— Тогда поехали, — вздохнул Теодор. — Я тебя отвезу.
Пока мы спускались на подземный паркинг, я наконец смогла рассмотреть себя. Анне постаралась, что и говорить. Серебристые губы, лиловые тени (а разве не должно быть наоборот?), брови тоже накрашены чем-то фиолетовым. Выглядела я странно, но мне нравилось. Даже жалко будет все это смывать. Хотя, может, эта краска — как волосы. Тоже месяц не смоется.
— Эй, я знаю эту машину! — воскликнула я, увидев, куда направился Теодор. — Мы с Иленой на ней ехали в Гетто!
— Да уж, — поморщился Теодор. — Трогательные воспоминания. Забирайся.
— Кстати, как ее дела?
— Нормально, — отрезал Теодор, и дальше мы ехали в полном молчании.
Я не возражала — прилипнув к окну, я рассматривала улицы, по которым мы проезжали. Мы миновали башни «Зеркало» и «Зеркало — 2», проехали по мосту над парком, спустились по спиральной дороге. Слева промелькнули купола какого-то собора — явно очень старого, распахнулась дверь кафе, на улицу высыпали нарядные девчонки, дома сделались ниже, потом снова взметнулись вверх, через всю улицу протянулись голографические рекламные объявления — я и на них смотрела с удовольствием. Наконец машина замедлила ход перед воротами, за которыми виднелась зеленая лужайка и группа зданий с сияющей надписью «НейроКортИнн» над ними.
— Тебе туда, — сдавленным голосом сказал Теодор. — Иди вон к тому входу посередине. Приложишь к ридеру свой пропуск, у охраны вопросов быть не должно. Пройдешь насквозь, выйдешь с другой стороны, там будет такое нелепое розовое дерево, за ним «стекляшка» — зайди и постарайся найти Кару как можно скорее.
— Ладно, — растерянно согласилась я. — А ты откуда знаешь, что там внутри?
— Я там вроде как… работаю, — ответил Теодор, явно испытывая неловкость.
Работает? Там?!
— Иди, тебе пора. Главное, держись уверенно. Там сегодня много людей из разных компаний, все будут думать, что ты работаешь в какой-то из них, просто они с тобой не знакомы. Удачи.
Я открыла дверь и тут же чуть не упала — забыла, что на мне эти дурацкие туфли. Как Анне вообще их носит?
Я направилась к главному входу. Ладно, все в порядке. У меня есть пропуск. А если охранник спросит, что здесь забыл стажер, скажу, что меня вызвал Борген Кару по делу. А если он спросит, по какому делу, я скажу, что… ммм… а, черт, скажу, что это не его собачье дело, и пусть звонит Боргену Кару.
Но охранник меня вообще ни о чем не спросил. Даже не посмотрел в мою сторону.
Стараясь не вертеть головой, я вышла во внутренний сад и направилась прямо к розовому дереву. За ним и правда нашлась «стекляшка» — строение, напоминающее кристалл, который непонятно зачем воткнули посреди лужайки.
Увидев свое отражение в одной из граней, я остановилась, потом, воровато оглянувшись — на меня никто не смотрел — достала комм и сделала фотографию. Это же явно первый и последний раз в моей жизни, когда я так выгляжу. Поставлю на аватарку в «таккере». Или нет, вдруг кто-нибудь спросит, где это я. Ладно, хоть Эме покажу.
Я быстро набрала сообщение: «Смотри, я офигенна!» — скинула подруге снимок («Беги оттудова пока тя не разобрали на органы», — тут же ответила Эме) и вошла внутрь.
И остановилась, растерянно глядя по сторонам.
Где тут искать Боргена Кару?!
Огромный темный зал был похож на морское дно. Освещали его только слабо светящиеся лампы в виде водорослей, тут и там расставленные на полу, да голографические медузы, плавающие над головами гостей. Ближайшая ко мне стена-грань представляла собой мерцающий водопад — я не поняла, настоящая ли это вода. В дальнем конце зала на возвышении кто-то играл. А все пространство было заполнено людьми — они ходили, окликали друг друга, пили, разговаривали, смеялись, обменивались контактами. Лестница с лампочками под каждой ступенькой вела на балкон, опоясывающий зал на уровне второго этажа — там тоже было полно народу. Одуряющее пахло цветами — тут и там торчали подсвеченные вазы со сложными букетами.
Ладно, спокойно. Я не могу стоять тут весь вечер. Борген Кару
