будто меня мог сейчас кто-то увидеть и осудить. В такие моменты жалею, что живу одна, и некому мне даже открыть баночку с вареньем.
Варенье… На этой мысли я погружаюсь в темноту и меня вырубает.
Просыпаюсь я от страшного грохота вперемешку с трелью дверного звонка. Пытаюсь разлепить веки. В комнате уже царит полумрак. Сколько же я проспала? Мобильного на тумбочке нет, скорее всего валяется в сумочке, которую я оставила где-то по пути от прихожей к спальне. А потому определить время мне не представляется возможным.
Кутаюсь в плед и медленно пытаюсь вертикализировать свое туловище. Под аккомпанемент отчаянного грохота я пробираюсь в прихожую, осторожно передвигая ногами в смешных мохнатых тапочках. Кому я так срочно понадобилась? Сколько лет здесь живу ничего кроме приветствий мы с соседями друг другу не говорили. Неужели я кого-то затопила? Но на полу вроде бы нигде нет воды…
За дверью слышу громкое и требовательное: «Лера, открой или я выломаю дверь!».
Я в ужасе округляю глаза и, кажется, что-то мямлю невнятное в ответ. Но этого хватило чтобы нежданный гость всё-таки меня услышал и прекратил стук.
У меня жар. Бред. Температура. Галлюцинации. Потому что, когда я распахну дверь, этого человека просто не может быть на моём пороге! Я отказываюсь в это верить!
Шаг, ещё шаг. Упираюсь дрожащий рукой в стену. На негнущихся ногах подхожу к двери, но боюсь заглянуть в глазок.
— К-к-кто? — прохрипела я, собрав остатки сил и воли в кулак. Горло совсем вышло из строя. Мне бы сейчас совсем не помешали какие-нибудь таблетки или спрей, но я редко болею. И потому в моей аптечке только йод и пластырь. Жаль, что там ещё и для ушей ничего нет, потому что, когда за дверью отозвались, мне моментально захотелось подлечить себе ещё и явно вышедшие из строя уши.
— Доктор Айболит! Лер, открывай давай, на меня уже твои соседи странно косятся, — громко поведал мне и заодно и обеспокоенным соседям Костя.
Вот теперь Захаров точно перешёл все мыслимые и немыслимые границы.
[1] Строчка из стихотворения Анны Ахматовой «Не будем пить из одного стакана…»
Глава 29
— Так и будем стоять на пороге? — поинтересовался Захаров, оглядывая меня с ног до головы. Выразительно приподнял бровь, рассмотрев в деталях открывшийся перед ним вид, и ухмыльнулся.
Да, одета я, конечно, так себе. Но, во-первых — я у себя дома и гостей не ждала. А во-вторых, посмотрю я на него, когда он бы сам еле живой валялся с температурой! Что-то я сильно сомневаюсь, что вид у него был бы годный для обложки глянцевого журнала.
Я стою, облокотившись на распахнутую дверь и вцепившись в неё пальцами, как в последний оплот стабильности и надёжности в этом мире. В голове тысячи вопросов, и самые главные из них: как он узнал, где я живу и зачем он здесь? В доброту и христианское милосердие мне почему-то верилось с трудом.
Молча делаю шаг назад в спасительный полумрак и впускаю внутрь ураган по имени Захаров. Нутром, буквально до кончиков ногтей чувствую, что тысячу раз пожалею потом об этом поступке.
— Где у тебя тут выключатель? Темно, как в подземелье.
— Неважно. Лампочка перегорела, — сквозь кашель отвечаю я.
— Разберёмся, — хмыкает в ответ Костя, уже разуваясь и ставя рядом с дверью свои чёрные лакированные туфли, которые даже в полумраке, мне кажется, сверкают, как начищенный самовар. Смотрю на них, как на какой-то чужой инородный предмет в моем доме. Даже подвисаю на некоторое время. А потом замечаю на полу большой увесистый пакет и маленький чемодан для ручной клади. Я надеюсь, Захаров не собирается переехать ко мне жить?!
— Зачем ты пришёл? — спрашиваю я, наблюдая как Костя по-свойски шествует в сторону ванной комнаты, даже не задаваясь вопросом, где она у меня находится. Как у себя дома. Удивительно, что выключатель не сразу нашёл.
— Спасать тебя, — слышу сквозь плеск воды. Подхожу ближе и завороженно наблюдаю, как Костя тщательно и медленно намыливает руки, точно врач перед операцией. Красивые, сильные руки с длинными пальцами, от которых сложно было оторвать взгляд. Кольцо отсутствовало. Хотя справедливости ради, я никогда не замечала его и раньше. — Ты в курсе, что тебе четыре часа никто не может дозвониться?
— Что-то случилось на работе? — встрепенулась я, от неожиданности даже выронив уголок пледа из-за чего он сполз прямо к моим ногам.
— Случилось. Ценный сотрудник ушёл домой с температурой под сорок и пропал со всех радаров, — взгляд Кости моментально скользнул по всем открывшимся из-под пледа оголённым местам. Вот сейчас я бы не стала спорить с отметкой в сорок градусов — отмечаю я свои покрасневшие в ответ на неуместное внимание щеки. В офисе ничего подобного у меня не было, пусть не придумывает.
— Я спала, — пожала я плечами. Оправдываться, что мой телефон до сих пор валяется на дне сумки не вижу смысла. — Кому я так срочно понадобилась за эти пару часов?
— Мне, — заявляет Захаров, вытирая полотенцем руки. Смотрит мне прямо в глаза, каким-то серьёзным непривычным для него взглядом. — Лер, хватит болтать, марш в постель! Я так понимаю, в холодильнике у тебя пусто?
— Да. Чего ты…
— Я так и думал, — перебивает меня Захаров. — Поэтому затарился. Надеюсь, с кастрюлями и сковородками у тебя не так туго, как с едой.
Мир сошёл с ума. Мир определённо сошёл с ума! Потому что я не верила своим глазам. И можно было сколько угодно жмуриться, закрывать их и снова их распахивать, но эта навязчивая галлюцинации никак не желала уходить с моей кухни.
Захаров так и не смог загнать меня в постель, подумала я, усмехаясь двусмысленности этой фразы. Даже в медицинских целях. Просто, потому что я не могла спокойно оставить его хозяйничать на своей кухне. Каждый раз бегать туда-сюда контролировать его проделки у меня не было ни сил, ни желания, поэтому я просто уселась на стул и наблюдала эпичную картину. Как Захаров в белоснежной рубашке с закатанными рукавами, накинув на себя мой фартук (о существовании которого я уже и забыла), очищает лук и морковку, закидывая их к куриной грудке. Как поведал мне Костя, так бульон будет вкуснее. Мне оставалось только кивнуть и поверить ему на слово, потому что с готовкой я была, мягко говоря, на «вы».
Я никогда не встречала такого аккуратного мужчины — в процессе готовки, я не обнаружила ни единого пятнышка, как на белоснежной рубашке Захарова, так и на столешнице. Как
