и ни одно движение мизинца не остаётся незамеченным.
Но эта царственная особа продолжает приходить сюда. В деревню.
– И я очень надеюсь, что ты на них ответишь.
– Какой взгляд... – Аэлиция цокает языком. – Я почти испугалась.
– Тебе стоит бояться, – говорю. – Я тебе не друг и никогда им не был. Даже наоборот: я очень не люблю людей, которые вмешиваются в мои планы и водят за нос.
– Такой грозный... такой необузданный!
– Ты предсказала мою драку с двойником, как ты это сделала? Как ты узнала, что я буду стоять над ним с рукой, занесённой для удара? Ты знала, что твоё нелепое пророчество спасёт ему жизнь? И если знала, почему вмешалась в мои дела?
Девушка поднимается с камня, спрыгивает вниз, но прежде, чем её ноги касаются земли, она превращается в облачко чёрных лепестков. В то же мгновение мягкая рука проводит по моим волосам. Она стоит у меня за спиной с загадочной улыбкой.
– Столько вопросов, – говорит. – И я не отвечу ни на один из них.
– Нет, ты ответишь.
– Хочешь применить допрос с пристрастием?
– Если придётся.
– Давай сыграем с тобой в игру, – произносит девушка после паузы. – Побеждаешь в раунде – я отвечаю на любой твой вопрос. Проигрываешь – и ты делаешь то, что я скажу.
Аэлиция снова исчезает и появляется неподалёку. Поднимает на руки летучую мышь и рассматривает её вблизи. Хума обычно не любит незнакомых людей, но в этот раз ведёт себя очень спокойно.
– Что за игра? – спрашиваю.
Не знаю, что она задумала, но это явно будет какое-то издевательство. Она только этим и занимается.
– Любая, какую пожелаешь.
– Идёт, – говорю. – Мы будем играть в камень, ножницы, бумагу.
Идеальная игра с равными шансами на победу. Случай определит победителя. Выиграю я – узнаю, что она задумала. Проиграю – выполню мелкое задание.
Вкратце объясняю правила, после чего Аэлиция снова исчезает и появляется прямо перед моим лицом. Её голубые глаза смотрят на меня в упор и я через белую жемчужину чувствую проказливость. Всё наше общение для неё – игра.
– Раз, два, три, – произношу и выбрасываю бумагу.
Самая простая фигура в этой игре – камень. Значит, самая большая вероятность, что я выиграю, если она выбросит именно его.
– Ножницы, – отвечает девушка и медленно обходит меня вокруг. – Что бы мне попросить тебя сделать?
Ходит вокруг в показных размышлениях. Кажется, она с самого начала знала, что мне прикажет, но всё равно продолжает изображать задумчивый вид.
– Знаю, – говорит. – Снимай рубашку.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет. Таков был наш уговор, так что будь добр – выполняй.
С кряхтением стаскиваю с себя льняную рубаху и остаюсь с голым торсом. Похвастаться, прямо скажем, нечем: я всегда был жилистым и худощавым. Если ей хотелось увидеть тело Аполлона, стоило обратиться к одному из близнецов. Сухие жгуты мышц, обтягивающих широкие плечи – вот и всё, что есть.
– Какой красавец, – заявляет Аэлиция.
Она пытается дотронуться до моего плеча, но я отстраняюсь.
– Спасибо, – говорю. – Ты не первая, кто мне это говорит. Вчера, например, это был двуногий прямоходящий змей в лохмотьях.
– Вот это волосы! – произносит Хума голосом Арншариза. – Самые прекрасные волосы на свете!
Летучая мышь выбрала идеальный момент, чтобы вклиниться в разговор.
– Давай следующий раунд, – говорю.
Поскольку эта игра умов, то я ожидаю, что Аэлиция выбросит ножницы, поскольку в прошлый раз бумага проиграла и я могу выбрать именно её.
– Раз два три, – говорю и выбрасываю камень.
– Бумага, – отвечает девушка с протянутым кулаком. – Итак, ты опять проиграл.
Не знаю как, но она жульничает. Аэлиция с лёгкостью согласилась на игру, поскольку точно знала, что победит в ней. У неё в рукавах, должно быть, запрятано очень много тузов.
– Как думаешь, что я попрошу тебя сделать на этот раз? – спрашивает.
– Даже предполагать не буду. Кто тебя разберёт.
– Пожалуй, я попрошу тебя снять сандалии.
– Хочешь, чтобы я стоял босиком на горячем песке? – спрашиваю.
– Брось, не так уж тут и горячо.
Скрипя зубами, снимаю с себя обувь и теперь я стою у хребта в одних штанах.
– Хочу тебя предупредить, – говорю. – Что их я снимать не намерен.
– Буду держать в уме, – ехидно отвечает Аэлиция. – Новый раунд? Или прекращаем игру?
В третий раз я выбрасываю фигуру наугад и снова проигрываю: у меня ножницы, у неё камень. Мне казалось, что она каким-то образом чувствует мои намерения так же, как я её взгляды. Но и тут вышла осечка: очередной проигрыш, очередное унижение.
С довольным видом она отходит назад и смотрит на меня оценивающе. Не знаю, зачем ей вздумалось увидеть меня голым, но именно это она и хотела изначально. Штаны снимать нельзя, поэтому Аэлиция всерьёз задумалась, что же у меня попросить.
– Придумала, – говорит.
Очень грациозной походкой она двигается ко мне, останавливается напротив и протягивает руку, чтобы я взял её своей. Левую она кладёт на моё плечо. Моя правая сама по себе оказывается на её талии.
И мы начинаем вальсировать.
Даже не знаю, как это получилось.
Не представляю, откуда она знает, что я умею танцевать. Для неё – я обычный человек из захолустной деревушки, который может похвастаться знанием похабных частушек, но никак не вальсом. Это умение цивилизованного человека.
Я кружу её в танце, ступая босиком по песку и сухой траве. Последний раз я делал это... уже не помню когда. Всё получается само собой, без каких-либо усилий.
Должно быть, всё это из-за партнёрши: я и сам неплох, но она очень лёгкая и воздушная, перемещается так плавно и непринуждённо, словно занималась этим всю жизнь. Рядом с ней даже самый деревянный танцор будет чувствовать себя расслабленно и уверенно. Она не ходит, она парит над землёй – настолько легко двигается.
И улыбается.
Довольная.
У неё должны быть десятки улыбок на все случаи жизни: смиренная, наглая, снисходительная, ехидная, формальная, торжественная и торжествующая. Она все их тренировала перед зеркалом, чтобы показывать людям то, что они должны в ней видеть. Но здесь и сейчас она расслаблена и показывает свои истинные эмоции. Без масок и притворств.
Выражение лица, когда человек вот-вот засмеётся. Её глаза
