– Вроде ничего не делала, а жутко устала.
Матрас рядом промялся под рукой вервольфа.
Я прислушалась к себе.
– Отлично. Ничего не болит, – заверила я, но Хант всё равно нахмурился.
– Может быть откат.
– Последствия от проклятья, – пояснил он и лёг рядом.
– Меня ещё и прокляли… – пробормотала, смирившись.
– Я надеюсь… – тихо протянул волк. – Что Лэйт правильно сняла проклятье правильно, без последствий.
– Я тоже, – усмехнулась в ответ и не ожидала, что вервольф перекатится и нависнет сверху.
Я смутилась, а щёки обожгло румянцем.
– Ты вообще-то всё ещё голый, – напомнила и отвела взгляд.
– А ты всё ещё не в моей власти, – вздохнул Хант и поднялся. – Я быстро! – выкрикнул он, скрываясь за дверью ванной комнаты.
Я же перевернулась на живот и прикрыла глазки. Это был слишком насыщенный день.
В конюшне пахло навозом. Лошадиное неспокойное ржание раздражало. Холодно. Сыро. В углу копошатся мыши.
… в животе неприятно заурчало.
Дверь кладовой осторожно отворилась. В тусклом свете показалась крупная фигура Элиота.
«Глупый конюх… это всё, что ты мог придумать?» – раздражённо подумала Айлин и поднялась с грязного пола.
– Я принёс тебе лепёшку и флягу с водой, это всё, что удалось достать, – его голос звучал приглушённо и немного взволновано.
Айлин улыбнулась, отряхивая модное платье и взяла «угощение».
– Благодарю, – мурлыкнула она и изящно откусила кусок от горячей мягкой лепёшки.
Элиот смотрел с сожалением.
– Я вывезу тебя утром в повозке с лошадиным навозом, иначе никак. Вервольфы учуют. Могу лишь накрыть тебя брезентом, но всё равно будет вонять.
Айлин скривилась, но выбирать не приходится, когда на кону стоит собственная жизнь…
Глава тридцать четвёртаяЭтот день был слишком длинным, и несмотря на глубокую ночь, видимо никогда не закончится.
Сверху на меня капала вода.
Испуганно подскочила со сна, изумлённо моргая, и чуть не врезала Ханту лбом прямо в его холёный нос.
– Зачем подкрадываться? – обиженно выдохнула и упала обратно, хватаясь за сердце. – Лучше вытрись.
– Какая ты ворчунья, – посетовал вервольф и поцеловал меня в подбородок. Очень проворно и нагло.
Усмехнулась и приподнялась на локтях.
– Мы спать сегодня будет? Или для вожака это непозволительная роскошь?
Хант выпрямился, демонстрирую великолепный рельефный торс, к кубикам пресса которого безумно захотелось прикоснуться…
– Опять дразнишься? – его сильный голос стал сиплым. – Просил же не смотреть таким взглядом, – снял с плеча полотенце и начал вытирать спутанные волосы. Совсем за ними не ухаживает… – Я, кстати, голоден. А ты?
– Ну-у… есть ночью вредно, но… я бы съела лазанью, – широко улыбнулась, уже представляя, как буду готовить соус бешамель и обжаривать фарш…
– Лазанью? – вервольф непонимающе свёл брови. – Какое-то блюдо из твоего мира?
Я закатила глаза.
– Не какое-то, а божественное блюдо итальянской кухни.
Хорошо, что на этом нахале были штаны. Пусть нательные, хлопковые, но они есть. Он же мог додуматься выйти голым, а мне и так сложно на него смотреть и оставаться равнодушной…
Хант откинул полотенце и подошёл к широкому шкафу, поверхность которого украшали посеребрённые декоративные элементы.
– Если ты так любишь готовить, я прикажу оборудовать кухню в смежной с покоями комнате. Выведем трубу, оборудуем жаровню, – произнёс он, не оборачиваясь.
– Правда? – не веря, переспросила. – Так можно?
– Почему нет, – вервольф пожал плечами и взял белую рубашку.
Подскочила с кровати, пока он её не надел, и ведомая чувством благодарности и нежности, скользнула ладонями по тугим мышцам спины, несмело прижимаясь.
– Спасибо, – пробормотала тихо, ощущая, как тело напряглось под моими руками.
– Алина… – глухо прорычал Хант. – Пожалуйста… – попросил жалобно не то уйти, не то не останавливаться.
– У тебя такая гладкая кожа… – протянула заворожено и потёрлась о его плечо щекой.
Волк вздрогнул.
– Я приму твои действия за приглашение.
– Ты мне угрожаешь? – невольно усмехнулась в ответ и не ожидала, что меня подхватят на руки.
Взвизгнула, хватаясь за могучую шею вервольфа, и прижалась к его груди. Широким шагом он пересёк комнату и уронил меня на кровать, наваливаясь сверху. Заглянул мне в глаза, гипнотизирую пристальным взглядом, и поцеловал…
Тихий стон сорвался с моих губ и потонул в жадном рычании. Кто-то серьёзно изголодался и совсем не по еде…
Сильные пальцы впивались в мои бёдра, а губы терзали мои отчаянно и страстно. Волк поцеловал подбородок, проложил жаркую дорожку от него к груди и замер. Всего на мгновение. А я не дышала, ожидая его действий.
Я не думала. Вообще ни о чём. В голове царила приятная пустота и только сердце выпрыгивало из груди.
Тудум-тудум…
Хант судорожно выдыхает и тянет завязки платья. Пробирается рукой к спине, умело щёлкает крючки. Медленно, нарочно не сводя с меня сверкающих, наполненных желанием глаз. Он, будто дразнит, будто проверяет границы дозволенного.
Оголил плечи, потянув платье за рукава. Оставил влажный след на моей коже. Каждое прикосновение его мягких губ вызывало дрожь по телу и трепет в груди…
Рванный вздох вырвался из моего пересохшего рта. Вервольф замер лишь на мгновение и уже увереннее продолжил сладостную пытку.
Его проворные руки забрались под юбку платья… Губы обжигали. Хант целовал и покусывал, утробно рыча от наслаждения, и его наслаждение передавалось мне. Мы будто испытывали одни эмоции на двоих, дышали одним воздухом, и этого было до безумия мало.
Я поняла, что хочу этого мужчину. Не просто хочу, а хочу насовсем. Не осталось больше сомнений. И даже если есть возможность вернуться в мой мир, я хочу быть в этом. Здесь и сейчас.
Хант поднял на меня полный благодарности взгляд и накрыл мои губы поцелуем…
Я была готова, что в эту ночь мы проведём в объятьях друг друга. Что, завершим обряд, и пути назад уже не будет. Что буду я и этот невероятный мужчина. Будет наше будущее…
… но в дверь постучали.
– Гр-р… – зарычал вервольф и вихрем слетел с кровати. Раздражённо взъерошил волосы, выдыхая, и сглотнул. Его острое «желание» очень красноречиво выпирало и виднелось через тонкую ткань штанов, которые совершенно не спасали положения.
