был роман с вашим парнем. Может, и Нина эта убитая тоже была с ним в связи… Он же охранником был, всегда на посту, на виду… Может, они вдвоем, девушки эти, приглашали вашего приятеля на чашку чая там, на пирожки…
Мне, слушая все эти бредни, захотелось ударить водителя кулаком в ухо. Я мысленно проделала это уже не раз!
— …А ему скучно целыми днями сидеть сиднем… Может, конечно, и не было ничего, но между этими двумя женщинами возник конфликт… Кстати говоря, вашего Рому могла отравить и эта самая Нина, за что Тамара ее и убила. Да вариантов полно, особенно когда есть любовный мотив. Любовь, страсть — это такие сильные чувства, по себе знаю. Я вот лично, когда застал свою жену в постели со своим другом, схватился за нож… не помню, кто и как меня остановил… Просто помутился рассудок. Вообще не отвечал за свои поступки. Хотел одним огромным кухонным ножом проткнуть их обоих. Вот так.
— Хотите сказать, что в каждом из нас сидит убийца?
— Просто уверен. Уж даже если я, тихий и спокойный человек, схватился за нож… Так что не зря говорят, от сумы и тюрьмы не зарекайся.
— Так вы убили их или нет?
— Нет. Мой друг, который, кстати, много лет, оказывается, был любовником моей жены, Сашки, остановил меня. Успел вскочить и выхватить у меня нож. Иначе неизвестно, чем бы все закончилось… Вернее, известно. Был бы один или два трупа; может, кто-то из них и выжил бы. Меня бы посадили. Грустная получилась бы история.
— А что с женой? Вы простили ее?
— Да как же тут простишь-то? Нет. Я сразу же развелся с ней, а мой друг женился на Сашке… Но потом она и ему изменила. Вот так.
— А друг? Что с ним? Вы больше не общаетесь?
— Встречаемся иногда, пьем. Два раза были вместе на рыбалке. Вот такая история.
— А я не знаю, зачем меня вызывают в следственный комитет. Я боюсь.
— Если вы никого не убивали, то вам и бояться нечего. Вы же и без того, как я понял из разговора, собирались помочь следствию и рассказать про Тамару. Так сделайте это сейчас, только на более серьезном уровне. Одно дело — участковый, и совсем другое — следователь. Я только одно не понял: что делала в этом, как вы говорите, дворце, та женщина? Неужели снимала дом или этаж, не знаю… Какой в этом смысл?
— Знать бы! — в сердцах воскликнула я. — Но если этот следователь Журавлев не дурак, то он и сам догадается связать эти два убийства, и тогда я стану уже не свидетельницей по делу Ромки, а подозреваемой. Да что там! Я и сама бы на его месте поступила точно так же.
— Тогда, может, вам не стоит туда ехать? Спрячьтесь где-нибудь, переждите… Хотя жить в постоянном страхе, зная, что тебя ищет полиция… Это не жизнь. Думаю, я все-таки довезу вас до этого Журавлева.
Журавлев был слишком красив для следователя. Таким мужчинам надо украшать собой кино. Не скажу, что Ален Делон, где-то близко. Тоже брюнет, голубые глаза, красивые губы. Словом, увидев его и сравнив со своим женихом К., я поняла, что если свяжу с ним жизнь, то буду несчастлива. Но что поделать? Журавлев наверняка уже женат, такие мужчины нарасхват…
Я было уже приготовилась к самому худшему, как вдруг до меня дошел смысл всего того, что сказал мне следователь: он, оказывается, искал человека, который смог бы опознать труп Нины.
— Так это, может, и не она? — Я вдруг взбодрилась. — Тогда с чего вы взяли, что это та самая женщина, что проживала в нашей деревне?
Оказывается, поисками этой Нины Коротич занимался один частный детектив, и, когда в сводке появилось фото убитой женщины, он и пришел к Журавлеву.
— Если судить по фотографии, то это она, — сказал Журавлев. — Но хотелось бы все-таки, чтобы ее опознали те, кто ее знал лично, понимаете? Поэтому мы и пригласили вас.
— Но я не только с ней не знакома, я и не видела ее…
— Виолетта… Ви-о-лет-та! Какое же у вас красивое имя!
— Не знаю, не знакома! — твердила я. — Кто вам сказал, что я ее знаю?
— Ваши знакомые охранники, которые и сообщили нам номер вашего телефона…
Я оторопело уставилась на следователя. Ну мужики и дают! Кто это сделал? Андрей? Но зачем? Неужели не поверил мне, что это не я отравила Ромку? Или же, наоборот, искренне хотел помочь следствию… Дурдом! Они же сами, эти парни-охранники, неоднократно видели Нину.
— Кто же это, интересно, дал мой номер? Андрей?
— Разве это так важно?
— Важно. Потому что все они видели эту Нину, знали ее в лицо.
Журавлев промолчал, а я тотчас вспомнила слова Андрея: «…напарник мой, Мишаня, сказал, что не видел ее, но на самом деле мы ее видели. И не раз. Я понимаю, почему он так сказал. Так спокойнее. Да и что мы знали о ней? Ничего».
Им спокойнее, значит, да? А мне? Мне это зачем?
— Да, конечно, они ее видели, раз она там жила. Другой вопрос: что она там делала?
— Так вы зачем меня сюда пригласили, чтобы я опознала труп или ответила на ваши вопросы, ответов на которые я все равно не знаю! Я ничего не знаю об этой женщине! Вот Тамарку и спрашивайте! Они же вместе жили, в одном доме!
— И что вам об этом известно?
— Да ровным счетом ничего! Сама сломала голову, что она, эта Нина, там делала.
Как же горько я пожалела о том, что вообще в тот день выехала из дома. И чего потащилась к участковому? Чтобы доложить о Тамарке и ее убитой постоялице? Сидела бы сейчас дома, пила чай…
Но раз уж пришла, значит, надо было довести дело до конца. И я принялась рассказывать Журавлеву об убийстве Ромки, о том, что в день убийства у него побывала Тамарка и оставила у него кулинарную книгу…
Слушая меня, следователь что-то записывал в своем блокноте.
— Так зачем вы меня вызвали? Точно не для опознания, да?
— Нину Коротич опознала как раз Тамара, — неожиданно выдал «секретную» информацию Журавлев.
— Вот как? — Мне так хотелось бросить ему в лицо, мол, что же ты, Журавлев, голову-то мне морочишь! Но искушение узнать прямо сейчас, по горячим следам, причину пребывания Нины во дворце, взяло верх. — Так что эта Нина делала в том доме? Снимала его или?..
— Она утверждает, что наняла эту женщину для мытья окон.
Вот молодец! Я просто восхитилась фантазией и наглостью Тамарки!
— И наверняка сказала, что познакомилась с
