одна? – тетя недоуменно оглянулась, явно ища сопровождающих.
– Со мной была горничная, но она отстала, – ответила Лиза, решив пока не углубляться в рассказы. Тем более она слишком устала с дороги.
– Ну, проходи, проходи. Тебе покажут комнату. Располагайся. Можешь принять ванну. На стол подадут через два часа. Спускайся, – давала распоряжения тетя. – Афанасий Егорович на службе, Роман занят, так что пообедаем вдвоем, – сообщила она.
Тетин муж был чиновником довольно высокого ранга, а вот про сына, Романа, Лизин отец всегда говорил «паршивая овца». Лиза видела кузена всего пару раз, и он ей вовсе не понравился – мрачный, темноволосый, пропахший крепким табаком, он не сказал ей ни разу ни единого слова, кроме обязательного приветствия, впрочем, тоже оброненного словно бы с неохотой. Уж об отсутствии Романа она точно не переживала. Зато единственного взгляда на тетушку хватало, чтобы понять, что та как раз и переживает. Она фанатично обожала сына и, как слышала Лиза, потакала ему во всем.
– Спасибо, – девушка искренне поблагодарила тетю и поспешила воспользоваться гостеприимством.
Возможность принять ванную в нормальных условиях была весьма кстати.
Приставленная к Лизе горничная подала пушистое полотенце, помогла расчесать волосы и переодеться в скромное, как уже видела Лиза, по здешним меркам платье. Мнение подтвердилось за обедом, когда тетя оглядела наряд племянницы и, хотя удержалась от прямых комментариев, едва заметно покачала головой.
Конец дня не принес сюрпризов. На следующее утро тетя повезла племянницу в модный магазин, где заставила выбрать три новых платья, которые мастерицы тут же подогнали по Лизиной фигуре.
– Как похожа на мать, – говорила тетушка, глядя на племянницу, когда та появилась в фиалковом платье, смущенная откровенным фасоном и слишком глубоким вырезом. – Вижу, что ты засиделась у себя в Москве. Ничего, теперь я возьму все в свои руки. Вот увидишь, не пройдет и полгода, как мы выдадим тебя замуж.
– Но тетя…
– Не перебивай! – сердилась та. – Скажешь еще, что не хочешь замуж? Разве ты из этих… как их там, слово еще неприличное? Запамятовала. Суфретки что ли?
– Суфражистки? – давясь от сдерживаемого смеха, уточняла Лиза. – Нет, я не из них. Просто рано еще…
– Сейчас рано, а потом поздно будет. Я вижу свою задачу в том, чтобы найти подходящего жениха и благополучно выдать тебя замуж. Это мой долг перед покойной сестрой, царство ей небесное. Вот приоденем тебя… Принесите еще вон то розовое, с полосками, – поворачивалась она к продавщицам, – и будет совсем другое дело.
– Кстати, тетя, а как там Роман? Он сегодня придет? – Лиза уже усвоила, что лучший способ отвлечь тетю – спросить о сыне.
Он жил отдельно, снимая квартиру, насколько знала Лиза, только недавно окончил университет и ничем пока не занимался – присматривался.
– Он непременно заедет на этой неделе, как только у него появится возможность. В наше смутное и тяжелое время молодым людям очень нелегко, – тетя бросила укоризненный взгляд, словно обвиняла племянницу в том, что, родившись девушкой, та выбрала себе судьбу полегче. – Роман – очень впечатлительный и добрый мальчик. Знала бы ты, каким он был ласковым в детстве! Подойдет, обнимет, поцелует и скажет, как он меня любит. А какой нежный! Бабочку не обидит. Как-то увидел птичку с перебитой лапкой, так три дня плакал, никак не могла его успокоить!
Теперь можно было не волноваться: до самого вечера тетя только и станет говорить о своем милом мальчике. Прием сработал настолько хорошо, что от розового в полоску, уж какого-то совсем неприличного, платья удалось отвертеться.
Роман появился только на третий день пребывания Лизы в доме. И он совершенно не соответствовал образу милого ангелоподобного мальчика. Был угрюм и мрачен, на Лизу, как и прежде, едва взглянул. За столом ел быстро и лишь отмахивался от забот матушки, так и кружащей вокруг своего сокровища.
Они еще были в гостиной, когда горничная доложила о посетителе.
– Дмитрий Владимирович Рагозин.
– Кто это? – удивилась тетя.
– Это ко мне. Знакомый из поезда… – Лиза оглянулась на кузена и застыла. Роман казался поднятым из гроба мертвецом. Его лицо буквально позеленело, а пальцы, словно в судороге, вцепились в поручни дивана.
– Смотрю, вы, дорогая кузина, времени не теряли, – произнес он хрипло.
Лиза была искренне поражена внезапному участию кузена в ее судьбе. Видимо, эта мысль пришла в голову и тете, потому что она посмотрела на племянницу пристально и нахмурилась.
– Я рассчитывал на тихий семейный вечер, а у вас тут приемы, – проговорил Роман с нажимом. – Так и думал, что даже в родном доме не найти покоя. Если я здесь лишний… – он порывисто встал.
Горничная, так и замершая в дверях, стояла, не зная, что делать.
– Ступай. Скажи, что никого нет дома, – решила дилемму тетя и подскочила к сыну.
Лиза встала. Не то, чтобы ей хотелось видеть Рагозина, однако неожиданная сцена ее поразила.
– Если не возражаете, я поднимусь к себе, – произнесла она.
Никто не возражал. Только обернувшись на пороге комнаты, Лиза заметила, как кузен метнулся к окну, выглядывая что-то на улице. Нет, не похоже, чтобы он вдруг воспылал страстью к Лизе и приревновал ее. Дело в чем-то другом. Только в чем – вот вопрос.
Девушка поднялась к себе и прилегла на кровать, не боясь помять новое платье. И у этих родственников оказалось не намного лучше, чем у дядюшки в Красноярске. Правда, тетя пока не пыталась ее убить. «Попытается – если решит, что Роман в меня влюбился», – сказала себе Лиза и нервно хихикнула. Смешного, по правде сказать, тут вообще ничего не было. Больше всего ей хотелось, чтобы, наконец, разрешилась ситуация. Вчера ей удалось отлучиться из дома и дать телеграмму отцовскому поверенному, но ответ все еще не пришел, как и на предыдущую, отправленную с дороги. Плохо! Как же ей необходим хоть чей-нибудь совет.
Медальон на груди отозвался легкой волной тепла, словно успокаивал.
Пойти бы сейчас к Вербицкому, но ждет ли он ее?..
А на следующий день Лиза сидела в углу библиотеки. Отец не поощрял мечтаний и французских романов, однако сейчас такое чтиво оказалось единственным способом хоть немного отвлечься. Лиза как раз дошла до сцены появления главного героя, когда в библиотеке послышались шаги.
– Проходите сюда, – произнес голос тети. – Здесь мы можем поговорить спокойно.
Лизу за высоким креслом совсем не было видно, и она уже собиралась встать и заявить о своем присутствии, когда услышала смутно знакомый женский голос.
– Вы поймите, нет ничего невиннее, чем отправить сиротку помолиться за душу бедного батюшки. А дальнейшее вовсе от вас не зависит.
– Вы понимаете, что за бред вы говорите?! – в голосе
