Снегович. — Иная история с вампиром начинается как? Правильно: находят тело и вынимают кол, и что вы думаете? Старый Брюс Ли воскресает с тем же успехом, что и молодой.
— Кристофер Ли, — заметил я.
— А?
— Не Брюс Ли. Кристофер Ли.
— Брюс Ли машет ногами-руками, — пояснила Кэт. — Кристофер Ли пьет кровь.
— А, ну да. Пардон. Попутал. Ну так речь о чем: кол не убивает вампира, скорее… сдерживает. Погружает в сон.
— Как отравленное яблоко, — сказала Кэт.
— Что?
— Отравленное яблоко. Я думаю, ты понимаешь, о чем я. Злая ведьма? Кто на свете всех милее? Белоснежка?
— КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛА? — взревел он.
Его рука взметнулась над сиденьем и врезалась в голову Кэт. Удар был не такой сильный, чтобы причинить много боли — но явно застал ее врасплох. Ее голова отскочила назад, волосы взметнулись, лицо окаменело от шока.
— Ай! — взвизгнула она и вся сжалась.
Крутнувшись на сиденье, я закричал:
— Не трогай ее!
И его ладонь с размахну впечаталась в мое лицо.
— Вот ведь блядские пустоболты, — пробормотал Снегович, откидываясь на свое место.
22
В машине воцарилось мрачное молчание.
Я хотел выбить все дерьмо из Снеговича. Может, стоило остановиться и попробовать. Но у него был нож, он был больше и крепче. У меня была лишь одна возможность одолеть его — нанести удар исподтишка.
Но если выйдет осечка, он отыграется на Кэт.
А мне не хотелось, чтобы он снова делал ей больно.
Вот что заставляло мою кровь стыть в жилах — он ударил ее за безобидную, в общем-то, шутку.
А до этого — запер в багажнике, отшлепав, как собачонку.
Определенно, я начал замышлять убийство этого типа.
Кэт сидела в своем кресле с низко опущенной головой. Смотрела она куда-то вперед и выглядела глубоко задумавшейся. Время от времени она посматривала в мою сторону. Я не экстрасенс, но мог бы поклясться, что знаю, о чем она думает. Ты видел, что он сделал со мной? Как нам с ним быть? Этот псих ведь, в конце-концов, убьет нас, если мы ему вдруг окончательно разонравимся.
Если бы я мог отсылать ей мысли, я бы ответил что-нибудь вроде не волнуйся, ему не следовало тебя трогать, я что-нибудь придумаю. Как-нибудь позабочусь об этом мудаке. Не стоило ему с нами связываться.
— Эй, люди, никто не голоден? — спросил он. Прошло где-то двадцать минут после его выходки. Четырнадцатая давно осталась позади, мы ехали по Сто семьдесят восьмой, вниз по главной улице Инокема.
Вопрос Снеговича мы оставили без ответа.
— Бу, салаги. Хватит дуться. Останови-ка здесь, Сэмми-бой. Время подкрепиться.
По правую сторону от нас стояла какая-то забегаловка под названием «Кухня Люси». Я вырулил на стоянку и втиснулся между двумя пикапами.
Едва двигатель заглох, Снег Снегович протянул ко мне руку.
— Гони ключ.
Я отдал ему связку.
— Все ключи, умник.
— У меня других нет, — огрызнулся я, выворачивая карманы.
— Боишься, что мы уедем без тебя? — спросила Кэт.
— Нет. Уже нет.
— Знаешь, о таких вещах можно не беспокоиться, если не распускать без повода руки.
Он засмеялся.
— Пошли жрать.
Я открывал дверь, когда Кэт обернулась и сказала:
— Не передашь мне сумочку? Она, наверное, там, на полу.
Снег Снегович поднял за ремешок коричневый кожаный ридикюль.
Которое я видел первый раз в жизни.
Если память мне не изменяла, Кэт заявилась ко мне вчерашним вечером буквально без всего, уж точно — без такой вот штуковины. Женщины обычно с ними не расстаются. Но, когда у вашей двери появляется давно любимая подруга из детства, одетая в один лишь шелковый халат, вы в последнюю очередь зададите себе вопрос вроде где же ее бумажник? или а чего это при ней нет сумочки?
Я не мог припомнить, чтобы она клала ее в машину специально. Не видел ее ни в спальне, ни на кухне, ни где-либо еще.
Выходит, сумочка все это время лежала на заднем сиденье в автомобиле. Или на полу.
Факт есть факт: теперь она был в руках Снеговича.
— Это? — спросил он, протягивая ей.
— Спасибо.
Мы все вылезли из машины. Кэт повесила сумочку на плечо и поспешила через парковку вперед меня и Снега.
— Обожди, — окликнул он ее.
— Я просто не хочу снова попасть под раздачу, — оглянувшись, бросила она.
— Очень смешно, — пробормотал Снегович.
Мы дошли до дверей в «Кухню Люси». Я потянулся к ручке, но Снегович, выпростав свою лапищу, просто толкнул дверь вперед. Придержав ее, он изрек:
— Не буяньте там, лады? Помните — вы убили Эллиота. Не я. Я просто парень, у которого сломался байк, и вы, славные ребята, взяли меня в попутчики.
Что ж, это было правдой, которую глупо отрицать.
— Мы знаем, — сказал я ему.
— Так мы войдем ли нет? — поторопила Кэт. — Мне нужно в уборную.
— Не вопрос. Сэмми-бой, — он указал на меня, — ты остаешься со мной.
Мы ввалились в забегаловку. Официантка сказала, что занять можно любой столик. Я со Снеговичем отправился на поиски подходящего, Кэт пошла по своим делам. Не смотря на то, что посетителей было довольно много, со столиком проблем не возникло. Мы сели друг напротив друга.
Когда официантка — с меню и кофейником — дошла до нас, я сказал ей, что нас будет трое. На стол легло меню, следом живенько выстроились три чашечки, до краев наполненные ароматным кофе.
— Ей не стоит тянуть время, — пробормотал Снег Снегович.
— Кому?
— Сам-то как думаешь?
— Официантке?
Он не удивился моим словам.
— Кэт, — бросил он.
— Ты что, боишься, что она позвонит в полицию? Убежит?
— Не знаю. Я ей просто не доверяю, вот и все.
— Может, не стоило ее бить?
— Отвали.
— Это не способ подружиться.
— У меня уже есть полный комплект друзей, Сэмми-бой. Вакантных мест нет — мне хватает. И, уж поверь, среди них нет богатеньких жопошников-сосунков вроде вас.
— Богатенькие сосунки? Складно стелешь, Снег. Только вот я слишком беден, чтобы зваться богачом, и достаточно стар, чтобы ты не называл меня сосунком.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— Бу. Сосунок, как есть. Я тебя чуть ли не вдвое старше.
— Без дураков? — с неподдельным удивлением спросил я. — А сколько тебе?
— Под пятьдесят.
— Ну дела. Ты действительно молодо выглядишь для своих лет. Если, конечно, не брать в расчет волосы.
— У тебя какие-то претензии к моим волосам?
— Никаких. Они просто седые. Будто снегом занесло.
Вскоре вернулась Кэт. Присев рядом со мной, она принялась греть ладони о чашку кофе.
— Заждались уже, — буркнул Снегович.
Мы принялись разглядывать меню. Вернулась официантка —
