— Да что ты говоришь! — сочувственно покачал головой Квин.
— Представь себе. Мне нравятся твои очки.
— Когда выйдем отсюда, могу тебе их подарить.
— Они мне нравятся. Но не до такой степени.
Квин тоже сменил гардероб. Он был в узких стильных очках с черной оправой и в такого же покроя, как у Нейта, деловом черном костюме. Из-под пиджака выглядывал темно-серый воротничок рубашки. В отличие от Нейта у него было несколько больше времени уделить внимание прическе. Поэтому он коротко подстригся, оставив волосы не более четверти дюйма длиной.
— В Берлин мы вылетаем в пять вечера, — сообщил Квин.
Он ощутил, что настроение его спутника неожиданно изменилось, как будто тот внутренне напрягся. Если прежде все, что с ними происходило, можно было условно назвать игрой в прятки, то в Берлине им предстояла суровая реальность — задание, которое, несомненно, было сопряжено с серьезными опасностями. Очевидно, впечатления о встрече с Гибсоном были еще свежи в памяти Нейта.
— Устроим проверку, — сказал Квин.
— То есть?
— Помнишь «Досье „Одесса“»?[24]Что сделал герой Джона Войта правильно, когда вошел в типографию?
— Хм… — Нейт задумчиво захлопал ресницами. — Вытащил пистолет.
— Верно. А что он сделал неправильно после завтрака в доме Рошманна?
— Ну, это просто. Он не закрыл за собой дверь. Однако сумел достойно выйти из положения.
— Верно. А что бы на его месте сделал ты?
— Я закрываю за собой дверь. Всегда.
— Вот и молодец, — похвалил его Квин. — Тогда тебе не о чем беспокоиться.
В Европе, в отличие от Вьетнама, где даже в январе стоит летняя жара, зима уже вступила в свои права. Температура воздуха была существенно ниже нуля, что сразу же навеяло на Квина воспоминания о Колорадо.
Аэропорт Тегель по международным стандартам имел не слишком высокое оснащение товарами и услугами, хотя его хошиминский собрат Тансоннат в этом смысле ему в подметки не годился. В Тегеле путешествующим туристам предлагалось все необходимое: рестораны, бары, книжные магазины, сувенирные лавки, бюро информации. А в Хошимине здание аэровокзала исполняло роль всего лишь перевалочного пункта для пассажиров, перемещающихся от улицы к самолету и обратно.
Выйдя из самолета, Квин на мгновение остановился, чтобы собраться с мыслями. Он прибыл в страну, с которой давно был знаком. Ее жители говорили на языке, которым он владел не хуже родного. Другими словами, у него во всех отношениях возникло ощущение возвращения домой. В особенности если принять в расчет то обстоятельство, что в городе, который он избрал для постоянного проживания, ему нужно было все время держать себя начеку. Десятки организаций имели в Берлине свои представительства, поэтому было трудно предугадать, какой из них он мог перейти дорогу. К тому же, после того как Пайпер с Такером развеяли миф о Вьетнаме как о самом безопасном месте на земле, о Германии Квин мог сказать только одно: более опасного места, чем Берлин, для него с Нейтом во всем мире не было.
Они прошли через здание аэровокзала к главному выходу. Квин бывал в аэропорту Тегель сотни раз, и в большинстве случаев поводом для его приезда были оперативные задания. Поэтому, когда они вышли на вечернюю улицу, он тотчас повернул налево и уверенным шагом устремился к концу здания, где клиентов поджидали стоящие в ряд такси. Все они были бежевого цвета и, подобно прочим немецким автоизвозчикам, марки «мерседес».
— Guten Tag,[25]— поприветствовал их водитель, когда они сели в машину.
— Guten Tag, — кивнул в ответ Квин.
Такси привезло их к отелю «Времена года», который находился на Шарлоттен-штрассе, возле площади Жандарменмаркт, напротив отеля «Доринт». Дюк зарезервировал для них номер в «Доринте», предполагая, что они появятся в Берлине не раньше воскресенья. Однако Квин прибыл заблаговременно, в пятницу. Поэтому они с Нейтом пока поселились в отеле «Времена года».
В их распоряжении было две спальни. Квин занял ту, что была слева, поставил сумку на кровать и направился в ванную, чтобы хорошенько согреться под горячим душем.
Когда же спустя полчаса он вернулся в гостиную, та оказалась пуста.
— Нейт! — позвал он своего младшего товарища.
Ответа не последовало.
Квин направился в соседнюю спальню, дверь которой была приоткрыта. Заглянул внутрь и увидел Нейта, лежащего поперек кровати. Успев снять с себя лишь пиджак, тот почивал сном младенца. Затворив дверь, Квин вернулся обратно в гостиную. Уже было довольно поздно, и будить Нейта не стоило.
Заказав ужин в номер, Квин достал из сумки компьютер и положил его на стол. Выйти в сеть не составило никакого труда. В почтовом ящике его ожидало письмо от Орландо, посланное несколько часов назад.
«Все остается в силе. Обедаем в условленном месте.
Есть хорошие новости. Из разных источников дошли слухи, что на тебя охота отменена. Поэтому можешь спокойно ходить по улицам. Но я все равно буду соблюдать осторожность. Кто знает, куда завтра подует ветер.
Теперь о Борко. Его потеряли из виду. Те, с кем я выходила на связь, за последние шесть недель ничего о нем не слыхали. Это наводит меня на мысль, что он в самом деле причастен к нашему делу. И кое-что еще. Но об этом при встрече.
Насчет стеклышек мой приятель сказал, что дело сложное. Чтобы разобраться, ему потребуется несколько дней, если не больше. Скорее всего, это образец человеческих тканей. И почти наверняка не компромат.
Дела в Офисе по-прежнему дрянь.
В Берлин прибываю днем. Встретимся в девять. Надеюсь, ты закажешь мне номер. Не могу же я спать у тебя на полу.
О.»
Если бы кому-то и пришлось спать на полу, то им бы стал Нейт. А вот в «Доринте» кроватей с лихвой хватило бы всем троим. Но с другой стороны, «Времена года» были бы идеальным местом для размещения аппаратуры Орландо.
Квин закрыл свой почтовый ящик. Когда он получил известие о стеклышках, у него немного отлегло от сердца.
Усталость от длительного полета давала о себе знать, и Квин не видел ничего дурного в том, чтобы позволить себе поспать. Но прежде вошел в Интернет и запустил в работу поисковую систему, введя в нее имя Роберта Таггерта. И был «приятно» удивлен, когда та предоставила ему несколько страниц информации. Очевидно, фамилия Таггерт была весьма распространенной. Одно из упоминаний относилось к восемнадцатому столетию. Другой однофамилец Роберта Таггерта сражался в рядах северян во время Гражданской войны в Америке. Квин сразу же отмел всех Таггертов, которых не было в живых, но по возрасту слишком молодых по сравнению с жертвой пожара в Колорадо. Это существенно сузило сферу его поисков.
