– Папа, как всё прошло? – спрашиваю.
– Нормально. Решили вопрос. Страховая погасит расходы.
– Слава богу! А... Матвей?
– Домой поехал.
Чувствую колоссальное облегчение.
– Папа, это я была за рулем. Не он. Я перепугалась до смерти, он вину на себя взял, чтобы меня прикрыть.
Отец кивает. Понятия не имею, верит мне или просто решил не спорить, полагая, что я в очередной раз пытаюсь Матвея защитить.
– Знаю, Юля. Знаю, – говорит со вздохом.
– Что же теперь делать?
– Мы с мамой посоветовались и решили, что вас необходимо разлучить, пока вы друг друга не поубивали. То, что происходит, ненормально. Хотя бы недели на две. Мальчику нужно остыть, он в бешенстве. Тебе... в общем–то тоже.
Я молчу. Стыд печет щеки.
– Юля, ты согласна со мной?
Смотрю в пол. Мама подходит, обнимает крепко.
– Я уже позвонила тете Алёне, она ждет тебя. Возьму билет до Москвы на ближайшее время. Ты только Матвею адрес не сообщай, ладно? Ему тоже нужно бы в себе разобраться. То, что машину вы оба поцарапали, – это плохо, но не смертельно. В следующий раз кто–то может погибнуть. Судьба знак дает, предупреждает, Юль.
– А как же учеба?
– Пропустишь пару недель, ничего страшного. Возьмешь задания у подруг.
– Хорошо. Как скажете.
Вечером папа везет меня в аэропорт. В самолете сплю урывками, как и следующие две недели. Тетя Алёна, мамина двоюродная сестра, пытается расшевелить, таская по музеям, выставкам, на шоппинг. Но мне всё как–то ровно. Хочется в постели лежать, зажмурившись, и в голове случившееся прокручивать.
Он сказал, что отпустит. А потом что, был прощальный подарок?
Настроения нет, я словно лимон выжатый. Пару раз срываюсь и звоню Матвею, но понимаю, что он меня... кажется, забанил.
А еще месячные никак не начинаются. Я с собой целую аптечку захватила, опасаясь сильного приступа. Больше ведь ни профилактики у меня нет, ни лечебных объятий. Остаются лишь банальные лекарственные способы купирования боли. Держу колеса под рукой, готовая в любой момент закинуться. Но цикл никак не собирается заканчиваться, растягивая изматывающий ПМС на целую неделю.
Умом понимаю, что это странно. Подозрения в голове бродят разные. На нервной почве сдвиги возможны, ведь так? Остается надеяться, что это один из них.
В Москве так и не решаюсь выяснить правду. Боюсь слишком. Да и что мне с ней делать здесь, с правдой этой? Рядом только тетя Алёна, потом объясняй, почему я в полуобмороке.
В день приезда домой отпрашиваюсь прогуляться и иду до дальней аптеки. В ближайшей мамина подруга работает провизором, мало ли. Не хочу разводить панику.
Покупаю три разных теста, домой приношу, на дне сумки хорошенько спрятав. В инструкции написано, что утром нужно делать, я всё прочитала в сети, пока настраивалась. Но терпения нет совсем, поэтому один тест я распечатываю этим же вечером.
Две полоски появляются сразу. Почти мгновенно, хотя написано, что три минуты ждать следует.
Ярко–красные, сочные. Вглядываться не нужно. Если бы я не сидела на полу в ванной, так бы и рухнула.
Знала. Все эти дни — чувствовала, что со мной не так что–то. Я была почти уверена, Господи!
Смотрю на тест, сама о Матвее думаю. Кожу покалывает. Дом–Домик, что же мы наделали с тобой.
Нет, осознать не получается. Я вижу тест, понимаю результат. Понимаю, как такое могло произойти. Но масштаб грядущих перемен в голове моей дурной никак не укладывается. Даже паники как таковой нет. Кажется, что происходит невозможное.
Зажмуриваюсь, глаза тру.
Мы с Матвеем часто не предохранялись, но нам всегда сопутствовала удача. С моими болями, с моей слабой половой системой беременность была под большим вопросом в принципе. Мама всегда говорила, что я хиленькая.
– Юль, у тебя всё хорошо? – голос мамы заставляет вздрогнуть. Следом слышится стук в дверь.
Быстро вытираю глаза, высмаркиваюсь в салфетки. Поднимаюсь на ноги.
– Да–да! Выхожу уже, – отзываюсь. Тест прячу под майку и торопливо иду к себе в комнату.
Вот и лекарство от регулярных болей. Матвей, как обычно, обо мне заботится. Нервно посмеиваюсь.
Запихиваю тесты во внутренний карман сумочки и остаток дня к ним не притрагиваюсь. Отмечаю с родителями свое возвращение. Мы смотрим фотографии, я рассказываю новости. Про тетю Алёну, про прогулки, и про наши с ней простые приключения. Стараюсь не думать ни о чем. Врать родителям не умею, всё кажется, что заметят. Но нет, они оба в прекрасном настроении. Уверены, что мы с Матвеем расстались. Это ведь и правда необычно — я полдня, как приехала, а он не нарисовался. Давно бы уже тут сидел или у подъезда круги наматывал. Такие вот новости.
Ночью маюсь. То жарко мне, то холодно. Ранним утром заглядываю в сумочку и понимаю, что за ночь полоски никуда не делись. А ума в голове, увы, не прибавилось, как и планов на будущее.
Мне восемнадцать лет. Я поцеловалась с одним парнем, а потом в ночном клубе переспала с другим. Была пьяной и испытала сильнейшее удовольствие. Теперь я беременна. Отец ребенка кинул меня в бан. И я понятия не имею, что делать.
А ведь еще недавно я думала, что подвела родителей, поцарапав машину.
Глава 29
С Матвеем мы пересекаемся этим же вечером. Я узнаю в социальной сети, что Захар находится в спорт–клубе, и предполагаю, что Матвей где–то там, рядом. Собираюсь, одеваюсь, настраиваюсь.
Страшно, конечно. У Захара в историях ролики, как Матвей грушу долбит. Жуткое зрелище. Я чувствую страх, а хотелось бы, конечно, другие эмоции.
Да и... что уж тут говорить. Я и раньше–то, когда у нас Матвеем любовь была безумная, в этой качалке бывала от силы пару раз. А теперь тем более страшно заходить в обитель враждебно–настроенных мужиков.
Этот год получается невыносимым. Нестерпимым. И бесконечным. Но деваться некуда.
По лестнице в подъезде спускаюсь и веду с собой мысленный диалог. Зайду в эту качалку, подойду к Матвею. Или, если его не будет, спрошу у кого–нибудь: «Привет! Мне нужен Матвей Адомайтис. Он сегодня здесь?»
И всё. Если судьба, он там. Если нет, поеду к нему домой, посижу с бабушкой.
А когда мы увидимся, я скажу: «Привет! Матвей, нам поговорить нужно». А дальше... всё что угодно случиться может.
Вдруг он меня обнимет? Губу прикусываю. После того, что было, шансы маленькие. Но это было бы хорошо. Просто идеально.
Когда он рядом, очень легко истерить и рыдать. А когда его нет, когда сама на себя рассчитываешь, всё видится иначе.
Такси не вызываю, решив прогуляться пешком. Тут не так далеко в общем–то, и погода хорошая. До сих пор снег не выпал, бывает же.
