– Да мне откуда знать? Мы с ней давно не общаемся, чудная она стала в последнее время.
– Да… Чудная…
Задумчиво смотрю в окно, но Ани уже и след простыл. На сердце кошки скребут. Больше всего на свете сейчас хочу оказаться рядом с Аней, обнять ее, прижать к себе крепко-крепко и сказать, что все хорошо, я тут, я рядом, и никому не дам ее в обиду. Но разумом понимаю, что вот прямо сейчас должен сидеть тут и пытаться разговорить Яну. Не дать ей смыться до приезда Славы.
– Да… Ты права… Не буду унижаться. Пусть сама за мной бегает. Верно? – широко улыбаюсь и подмигиваю. – Люблю, когда девушки сами за мной бегают, и когда они за мной ухаживают. Вьются вокруг… в больницу приходят навестить…
Рука Яны чуть заметно дрогнула. Если бы не напряженные сжатые на секунду губы, я бы даже решил, что мне показалось. Но сейчас я очень внимательно наблюдаю за малейшими изменениями ее лица, подмечая испуганный взгляд, слишком напряженную позу, нервное пережёвывание пищи.
– Ты все еще дуешься на то, что я тебя бросил?
– Да нет… Я больше не держу на тебя зла, – тепло улыбается Яна. – Правду говорят: что ни делается – все к лучшему! Я тут такого потрясающего мужчину встретила…
– Оу, ты уже нашла мне замену? Познакомишь?
– Не думаю, что он оценит, – весело подмигивает Яна. – Ты вино-то пей, чего оно зря стоит тут?
Беру бокал, задумчиво покручиваю его в руках. Подношу ко рту, но тут же отставляю в сторону. Меня не покидает мысль, что меня слишком уж активно пытаются напоить. Вот зачем, интересно?
– Знаешь, на самом деле я даже рада за тебя с Аней, – продолжает тем временем Яна. – Она рассказывала немного о вас, выглядела при этом очень счастливой. Ты, кажется, всерьез на нее запал, да?
– Ну… Да. Можно и так сказать.
– Ну, вот видишь, как славно все в итоге сложилось. Ты с Аней счастлив, а я… Я сейчас тоже счастлива. Честно! Хотя, конечно, немножко обидно всё-таки, что такой демон во плоти, как ты, достался не мне, – криво улыбается Яна. – Ты замечательный мужчина… Я сохла по тебе многие месяцы, из кожи вон лезла, чтобы стать твоей единственной и неповторимой… Но, видимо, не судьба. И теперь ты единственный и неповторимый для кого-то другого.
– Ну, у тебя сегодня прям не язык, а медовый пластырь какой-то, – усмехаюсь я.
– И откуда столько яда в голосе, а? – смеется Яна.
Яда…
Делаю вид, что отпиваю из бокала, хотя на самом деле губ не разомкнул. Совершаю якобы глотательное движение, промакиваю губы салфеткой. Не отрываю взгляда от Яны. Она очень напряжена. Внимательно наблюдает за каждым моим жестом, будто чего-то выжидает. Ее вино стоит нетронутым, за все время трапезы Яна даже не прикоснулась к нему. Отставляю свой бокал в сторону и расплываюсь в дурной улыбке.
– А ты сама чего не пьешь? Вино очень вкусное. Ты была права, оно великолепно.
– Что? А… Нет. Мне нельзя. Антибиотики пью, знаешь ли…
– Ерунда. Алкоголь нейтрализует действие антибиотиков, тебе просто надо будет выпить еще одну лишнюю таблетку, – уверенно говорю я, настойчиво всучивая бокал вина ей в руки. – Я ради тебя отказываюсь от вождения машины, а ты, сделай милость, выпей лишнюю таблетку. Ну не обижай меня, Ян!
Лицо ее заметно бледнеет, дыхание становится более учащенным.
– Ой, а чего у тебя ручки задрожали? Что-то не так? С тобой или, может быть… с вином?
– Да не хочу я пить, что ты ко мне пристал? – огрызается Яна, вмиг растеряв безмятежность.
– Ты какая-то нервная сегодня. Встала не с той ноги?
– А может, я беременная? – хитро прищуривается Яна.
– Оу. Случаем, не от того плюшевого медведя, который на меня с ножом прыгал? Или это ты сама в него переоделась тогда? – как ни в чем не бывало уточняю я, скрестив руки на груди.
– Дим, что ты несешь? Делать мне нечего, как бегать с тобой по каким-то квестам с ножом!
– Так я вроде ни слова не говорил о квесте.
Яна смотрит на меня растерянно, крепко сжимает в руках бокал.
– Так это… Мне же Аня рассказывала…
– С которой вы давно не общаетесь, хммм?
– Тогда еще общались! И вообще, что за нелепые подозрения?
– А в вино ты мне подсыпала той же гадости, что и в больнице? – резко спрашиваю я. – Или чего позабористее взяла в этот раз?
– Да как ты смеешь? – шипит Яна. – Как ты смеешь обвинять меня в таких гнусных вещах?
– Ну не знаю, твои пособники в больнице подтверждают, что сонный порошок передавала им именно ты.
Вру, конечно, безбожно. Никто ничего не подтверждал, да и на тех ребят с больницы мы пока так и не вышли. Но все это не мешало мне блефовать.
– Они не могли такое сказать! – визжит Яна, вскакивая на ноги и сверкая безумными глазами.
– То есть свою связь с теми душевными ребятами ты всё-таки не отрицаешь.
Яна умолкает на полуслове, поняв, что проговорилась.
– Ты ничего не сможешь доказать, – холодно говорит она.
– Я бы на твоем месте не был так уверен, – мрачно отвечаю я.
Смотрю на бутылку с вином и думаю о том, что надо бы взять ее на экспертизу. Да только эта же мысль, кажется, приходит в голову и Яне. Она вдруг выплёскивает содержимое бокала на меня и порывается скинуть бутылку со стола, но я хватаюсь за нее секундой раньше, расплескав на себя половину.
Видать, карма у меня такая: если выхожу из дома в белоснежной рубашке – значит, в этот день случится тотальный трындец, и к концу дня одежда обязательно будет чем-то загажена. Яна порывается убежать, но я успеваю крепко ухватить ее за локоток.
– Куда собралась, дорогуша? Мы с тобой не закончили, нам еще есть что обсудить. Да и выпить нам еще тоже есть что… Было бы очень досадно, если бы такое хорошее вино разлилось, правда? Но я молодец, я вовремя среагировал. Ну чего ты не радуешься? Сейчас мы поедем тусить в более камерной обстановке в компании с моими друзьями из полиции. Как тебе такая идея романтического ужина?
– Катись к черту!
– А ты – не он? На мой вкус, очень похожа. Даже слишком.
Яна грязно ругается и пытается вырваться, но я под ручку вывожу ее из ресторана и сдаю на руки подъехавшему Славику.
Посетители оглядываются на нас со смесью любопытства и восторга. Ещё бы, такое шоу подъехало, и забесплатно.
– Ты мог бы стать моим, но стал дерьмом, – зло шипит она сквозь зубы, глядя на меня с лютой ненавистью. – Гнить тебе теперь в одиночестве!
И куда только подевалась милая девушка Яна?
– Слабовато для дельного пророчества, – криво ухмыляюсь я.
Тоже сажусь в машину – на переднее сиденье, а на заднем заливается истерикой Яна, на которую уже нацепили наручники.
