не соврать:
— Ты прав — хорошего здесь за десять лет было немало.
Скорее всего, эти теплые воспоминания вскоре будут перекрыты гадостями, что нам перепадут от Александра, стоит мне заикнуться о разводе и переезде.
Тем не менее решение обдумано, взвешенно, принято.
В реальность, из отвратительных картин ожидаемого будущего, меня вернул полный злого веселья голос Руса:
— Ну а в офисе у него, ты не поверишь, как в сопливых драмах…
Успела только изумиться репертуару, так сказать:
— Ты-то откуда знаешь, как в них?
— О, Марк, после того как на тебе помешался, сам подсел и нас заставил смотреть. А некоторых еще и читать, — снисходительно пояснил ребенок. — Девчонки модные сейчас романы глотают взахлеб, а потом нам пересказывают кратенько. Ну и самые популярные сценарии обсуждают.
— Ваше познание окружающего мира, конечно, похвально, но я так и не поняла, что там с твоим отцом, — пора сворачиваться да разбегаться по делам. Всем.
— А ничего. Я пришел, а он у себя в кабинете секретаршу свою Лидочку трахает. Так спешили, так спешили, даже дверь не закрыли.
— Ну, ты и?
— Мам, «ну надо ж было наказать»?
— Да, «это ж не сорок первый».
— Именно. Я верю, что ты ему «эту белую лошадь» [1]…
— Эх, Русик. Кобыла, она и есть кобыла, — почти равнодушно не удивилась я. — Но обидно, конечно. Хотя — к лешему и к лучшему. Я и так еще в прошлом году решила разводиться.
Встала из-за стола, наплевав на недопитый чай.
Хорошо, что не стала ресницы красить с недосыпу. Эмоционально я сейчас была нестабильна. Слезоразлив вполне возможен. Не хотелось бы в этом случае косплеить унылую панду.
Натянула пиджак, взяла папку с документами.
Стоя на пороге кухни, пояснила ослику:
— Компромат скинешь на почту. Там тетя Нина мне адвоката ищет по бракоразводным делам. Думаю, пригодится при разделе имущества. Ты, как мой сын остаешься со мной — это основное требование.
Руслан обняв за плечи, привычно фыркнул в макушку:
— Я только с тобой. Жить с ним, конечно, могу. Но плохо и недолго.
— Не будем укорачивать земной путь твоего родителя, каким бы отцом и мужем он ни был. Нам от него на самом деле ничего особо не нужно.
Вышла в прихожую. Ребенок потопал следом, активно протестуя:
— С фига ли такая доброта? Две трети квартиры наши.
Ох, собственник выискался… домовладелец.
— Мы же хотим с ним расстаться? — здраво оценив свое состояние души и тела, решила не рисковать, поэтому надела полуботиночки на плоской подошве. — Значит — претендовать будем, но так и быть, согласимся на половину.
Переглянулись и захихикали.
Как будто не развод и раздел имущества обсуждали, а какой-то нелепый сериал.
— Как скажешь. Ладно, пошел я в школу, а ты пей таблетки, да, может, лучше поспишь? Не помрет твоя кафедра. Там Влад сейчас доложит про командировку, а ты уже завтра — на свежую голову?
— Спасибо за заботу, но мне надо сегодня явиться пред ясны очи Шефа, ибо в нашем серпентарии давно бурлит, а сейчас может и рвануть ненароком. Как такое пропустить?
Поцеловала склонившегося ко мне сына в лоб, поправила задорную ярко-желтую шапку. Очередную. Жестом спросила про перчатки. Рус начал судорожно искать по карманам и в рюкзаке.
Подумала вслух про тот замес, что ждет меня на кафедре:
— Вряд ли Александр Михайлович по субботам в Универе был благодушен, вежлив и сдерживал свой яд, если даже братья мне звонили повоспитывать.
Рус извлек голову из недр шкафа. Посмотрел с недоумением:
— Чего это? Они младшие. Да и какое их дело?
— Примерно так я и сказала.
— Поругались, — утвердительно кивнул ребенок и полез обратно в глубины мебели.
Хмыкнула:
— Естественно. Не общаемся теперь.
— Все равно их простишь, ты добрая, а они пользуются, — со вздохом ослик признал затею поиска нерезультативной и печально захлопнул дверцу шкафа.
Поржала в душе́. Сделала два шага вперед, распахнула створку, не глядя засунула руку на верхнюю полку за коробку с шарфами и шапками.
Оп-па!
— И что мне теперь? Как тете Лейле — к психотерапевту пойти? — улыбнулась и вручила сыночке его любимые сенсорные перчатки.
Моя вредная крошка в изумлении таращился на пропажу, потом на меня.
— Ля! Магия! Мам, ты ведьма!
Захохотала, подталкивая ребенка к выходу. Не успев открыть дверь, он внезапно обернулся. Посмотрел серьезно, даже встревоженно:
— А сходи к этому мозгоправу, мам, вдруг зайдет?
Тяжело вздохнула:
— Иди уже в школу, моя радость. Я разберусь.
Бормоча под нос: «Кончено, кто меня слушает… а это, между прочим, дело…» сын вновь обнялся со мной на прощание и исчез за дверью.
Штош. Пора возвращаться в наш дерьмовый мир обратно.
Почувствовала, как меня начинает нервно потрясывать. Посмеялась, повздыхала. Сейчас придет черед слезоразлива. А вытирать мне эти водопады теперь некому, так-то.
Поэтому вдохнула-выдохнула.
Вспомнила, что ты можешь все сама.
И вперед: грести-грести-грести все те Авгиевы конюшни добра, что накопились в моей жизни. Той, что еще недавно была такой простой, устроенной и понятной.
Казалась.
Не была.
[1] Отсылка к фильму Леонида Быкова «В бой идут одни старики»
Глава 43
Каждый выбирает для себя
'Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя…'
Юрий Левитанский «Каждый выбирает для себя»
По чертовому Закону Мерфи, первый, кого я встретила, зайдя на кафедру, это Кот.
— О, звезда прилетела! Ритка-Маргаритка, рад тебя видеть…
Охренеть — не встать, однозначно. Он обкуренный, что ли? Но вежливо предупредить — святое дело:
— Стареете. Инстинкты отказывают. Константин Валерьевич, держитесь от меня подальше.
В ответ такая похабная ухмылка, что оторопь берет. И возникают закономерные сомнения в собственной вменяемости. Куда я, ежки-плошки, смотрела пятнадцать лет тому назад?
— Дерзкая стала, да, Ритуля? Ну, ничего, сейчас тебя муж твой после командировки приведет в чувство. А там и я, может, ко двору придусь…
— Знать Вас не желаю. Больше повторять не буду.
Изрядно отрицательно заряженная, отправилась на ковер к непосредственному начальству. Меня слегка подташнивало, и по дороге посетила мысль, что правы были и Влад, и Рус. Мне бы поспать.
Пока я докладывала нашему зав.кафу про успехи в командировке, про перспективы взаимодействия с китайской программой, про
