Страж открыл перед нами дверь. За ней находился еще один коридор, но плохо освещенный и узкий. Вдоль него тянулись пустые темницы, из которых только одна занята.
Я замер перед ней, собираясь снять заклинание с двери. Новому телу всего чуть больше дня. Его созданием я занялся после того, как вчера поздно вечером ушла Рюи. Закончил за ночь, условился с фрейлиной и, отправляясь искать беглецов, оставил неожившую девушку на лабораторном столе. За ней наблюдал Жорес.
Трудностей не должно быть. Учиться заново ходить и говорить ей не нужно. Да, возможно, фрейлина не привыкла к новому телу, но в случае чего все оправдается тревогой, усталостью и ушибами.
— Вы будете открывать дверь?
— Конечно, миледи. — Я выдавил улыбку и ловкими движениями рук снял заклинание.
Дверь приотворилась, я зажег магический светлячок, и из темноты, едва пошатываясь, вышла точная копия Натерсии. Лицо заплакано, в царапинах, белые волосы спутаны. Будто впрямь ночь провела в лесу.
Правда, ее руки дернулись к юбке — явно собралась изобразить книксен, но вовремя опомнилась — иномирянку его никто не учил исполнять. Стало быть, чтобы скрыть промах, фрейлина резко отвлекла внимание на другое: бросилась к нашим ногам и стала бормотать на эклерском:
— Пощадите! Пощадите!
— Заткнись! — гаркнул я. Иномирянка ни слова по-эклерски ни разу не сказала! Фрейлина мигом умолкла, понурившись. Иномирянка вряд ли бы так унижалась: когда я наказывал за побеги, она молча терпела боль, давилась слезами, но на коленях не ползала.
— В этот раз ты ее хорошо проучил. Стала боязливой. — Королева без доли брезгливости на лице приподняла свою копию за подбородок и скупо улыбнулась.
Натерсия и не подозревает, что перед ней может быть кто-то иной, кроме иномирянки.
— Думаю, она поняла урок. Отправь к фрейлине, пусть приведет в порядок и оденет в одно из моих платьев.
— Миледи, к несчастью, фрейлина скончалась. Вчера, когда вор отравил ее туманом, она упала и сильно ударилась затылком. Лекари не успели спасти, — солгал я.
Натерсия заморгала отворачиваясь. И пошла к выходу, открывая перед собой портал.
— Я пришлю из замка другую фрейлину. Прошу, оберегайте ее. — Перед голубыми вспышками королева остановилась и слегка обернулась. — Немного в Эклере осталось хороших и преданных людей.
Я вскинул правую руку с прозрачным жезлом — и купол зонта Бинэкоть опустился с потолка мерцающим покрывалом. Возле источника теперь нечего охранять. Зря я вчера переместил артефакт слежения из покоев иномирянки к нему.
Утром я отдал артефактору Кринтару и остальные разряженные артефакты. Он их заколдовал в иллюзии и спрятал в надежном месте — там, где Кринтара хранилась десять лет до того, как я достал ее для путешествия за иномирянкой.
Только это место больше не выглядело надежным.
Я спрятал сложенный зонт за лацкан камзола и шагнул в портал.
Артефактор Ясон Такраду развалился в огромном кресле и, плавно взмахивая пером, листал книгу, которая зависла перед ним в воздухе.
Вся работа чудного старика последние десять лет сводилась к тому, чтобы протирать пыль и изредка что-то чинить. И тратить драгоценную энергию источника почем зря.
— Вижу, ты справился с задачей.
Книга, взмахивая страницами, упорхнула за кресло, а перо метнулось стрелой на подставку в другой конец кабинета. Ясон подскочил, словно молодой, и поправил монокль. Густые седые волосы выбились из хвоста, голубая рубаха смялась. Не заходила ли к нему недавно кухарка?
— Ваша Светлость, — он поклонился. — Я бы не позволил себе отдых, не справившись с вашим приказом.
— Что ты можешь сказать о черном камне?
— Прежде ничего подобного не видел! — Он взмахнул рукой, возводя к потолку указательный палец. — Ни в дорогой нашей Эслэнсике, ни в старинных письменах. И даже не знаю, как описать свое впечатление. Он питается магией Фрелората, но дело не только в этом…
— А в чем же?
Ясон заходил по кабинету ровными широкими шагами, будто переступал каждый раз через пропасть. Он сложил руки на груди и выстукивал пальцами по трицепсу.
— Это не камень, это зеркало, — Артефактор остановился у стола, воззрившись невидящим взором на полки с инструментами. — Он отзеркаливает увиденное, а не рождает иллюзию. Очень мощный артефакт, хоть и маленький. — Он убрал монокль в карман штанов и покачал головой. — Пускай я был лучшим в Эслэнсике, но такое бы не создал! Мне кажется, этот артефакт послан с небес. Его создали боги!
Бледно-зеленые глаза расширились от страха и… любопытства.
— Чепуха! Во Фрелорате нет богов!
Замявшись, Ясон обошел стол и, прежде чем сесть, пробормотал:
— Простите, милорд, я лишь высказал свои ощущения.
Я принюхался: жженой корой шои, которую артефактор часто курил, не пахло. В здравом рассудке и городит околесицу?
— Ты понял, как пользоваться артефактом?
— Да, но он одноразовый, — ответил Ясон, уткнувшись в бумаги. Ничего нового он десять лет не создавал и не записывал, бумаги свои должен знать наизусть. А новые артефакты у него, мол, не рождаются, потому что материалов нет, чужой мир мешает. И вдохновения нет. Покинула его муза десять лет назад.
Гениальный артефактор превратился в бездельника.
— Верни тогда камень.
— Зачем, милорд? — Ясон оторвал взгляд от бумаг. — Пускай лежит, не тратьте время на пустые исследования. Он вправду бесполезен. Запомнил угол покоев и только его показывает, если уронить артефакт на пол.
С деловитым видом Ясон пристроил монокль к правому глазу и выше поднял бумаги в руках, будто скрывался от меня.
Сердце его стучало быстрее, чем обычно, на лбу выступила испарина. Он лгал? Мне?
— Ясон, что ты скрываешь? Ты же прекрасно знаешь, мне лучше сказать сразу, здесь, чем в пыточной.
Он швырнул бумаги на стол — с десяток полетели на деревянный пол, — и подскочил с места.
— Вы не будете меня пытать! Я лучший и — заметьте — единственный артефактор!
— Был лучшим. Источник скоро погаснет. И ты станешь окончательно никому не нужен. Магия умрет. Понимаешь? Давай рассказывай, если не хочешь, чтобы я забрался в твой череп и перебирал грязное белье в поисках нужных воспоминаний.
С меня дня хватило — я до заката просматривал воспоминания птицы, но не нашел в них ничего полезного. Тытхобэй улетел сразу, как очнулся у лесного озера, заблудился и все время сидел прячась.
Артефактора била дрожь.
— Думаю, от тебя будет больше толку, если я засуну твою душу в нового воина. Так и быть, я тебе предоставлю выбор как награду за долгую службу. Кем ты хочешь стать? Крылья хочешь? Или тебя оставить без конечностей? Будешь ползать и шипеть.
