Я не создавал драконов — я создавал сотни существ, которые станут им достойными противниками.
Но сегодняшней ночью я создал тело человека. Всего в четвертый раз. Мы с Натерсией молча шли к темнице, где лежала ее копия. Все ли верно я сделал?
В первый раз я создал тело человека для молодого дракона. Мне пригодились разработки, которые я собирал всю жизнь. Точно интуитивно готовился к тому, что однажды стану демиургом.
Я не был обычным архимагом. В первую очередь я был ученым, медиком, новатором. Но не кичился своими открытиями. Я не собирался потрясти мир. Я искал секрет жизни.
Я долго изучал, из чего можно создать кожу человека, органы, кости, нервную систему, мозг и тому подобное. Я искал путь к бессмертию — но, умерев, получил великолепнейший подарок.
Бессмертия я достиг. Значит, дело моей человеческой жизни пошло насмарку? Нет. Я нашел ему применение, благодаря шкатулке.
Едва Высший демиург нарек меня диорсотисом, открыл дверь в зал, где вдоль стен тянулись бесконечные ряды шкафов с разнообразными артефактами.
Мне разрешили взять три любых. Я забрал сферу Гекторама, зонт Бинэкоть и шкатулку Марлкар. Сфера находила любое существо, если показать ей, как оно выглядит. Зонт — лучший незаметный надзиратель.
Шкатулка вытягивала душу из любого существа без его воли и хранила ее в себе хоть вечность. Я пользовался Марлкар чаще, чем Гекторамой или Бинэкоть.
Душу дракона я запечатал в шкатулку, засучил рукава и пропал для мира.
После того как мы с магами отбили атаку драконов и я поставил защитный купол, беспокойство в Эклере улеглось. Жители съели басню про то, что боги покарали город за праздный образ жизни, и поэтому перебросили во Фрелорат начинать все с начала. Коренные эклерцы и приезжие занялись обустройством, разведением хозяйства, восстания не верящих быстро погасили. Принцесса Натерсия надела корону.
А про меня все забыли. Так что я со спокойной душой не выходил две декады из лаборатории, созидая тело человека. Я не ел, не спал — диорсотису это не нужно.
Я мог создать свое первое творение любым: слабым, уродом, карликом. Но нет. Я никогда не буду изготавливать то, на что противно смотреть. Тело каждого моего воина — произведение искусства. Они прекрасны и опасны. От их безупречной красоты и грации захватывает дух. Их мощь, непробиваемая чешуя и изощренная магия вселяют ужас.
Я произвожу на свет только то, чем могу гордиться, пусть даже мне от дракона нужны были лишь сведения о Фрелорате. У него мощные ментальные щиты, через них я не пробился. Пыточная для дракона маловата, да и зачем мучить тело животного, которое я собирался использовать? Допрашивать человека проще и... привычнее.
Когда я успешно пересадил душу в плод моих трудов, произошло удивительное, но тем не менее логичное.
В новом теле дракон заново учился ходить, есть, точно младенец, — увлекательное зрелище! Я на время отложил планы с допросом. Днями, бывало, наблюдал через Бинэкоть за темницей, где молодой человек, сцепив зубы, вставал с койки на ноги, ступал шаг, падал. Коряво, не умеючи, смешно, долго поднимался на руках. Он кричал, рычал, как животное. Сначала издавал монотонные звуки (согласные), но скоро они стали складываться в непонятное бормотание.
Дракон в теле человека сделался самым выдающимся опытом. Вдохновившись, я попробовал кое-что другое: сотворил еще одно тело, достал душу из птицы, но… второй опыт провалился. Через две декады человеческое тело с душой птицы так ни разу и не поднялось с койки. Я повторил с душой четвероногого животного — но человек так и не выпрямился.
Больше я не переселял души животных в человеческие тела. Душа дракона подошла по неведомой причине.
Прошло восемь декад — и взгляд дракона-человека обрел осмысленность. В нем бурлила ненависть, но без доли страха. Тогда я приготовил пыточную к допросу. Учить эклерскому долго, а с тытхобэем вышел казус — дракон перепутал его с обедом. Поэтому я собирался заставить его опустить ментальные щиты и прочитать воспоминания.
До вчерашнего вечера я гадал, как он сбежал, как он прогрыз дыру в стене темницы?
Вообще говоря, я его оглушил заклинанием во время битвы до того, как он бы дыхнул огнем или льдом.
Молодой дракон отличался серой чешуей от собратьев, черных и белых. Каким был он?
Вчера я увидел его впервые за десять лет. И окончательно убедился — туманным.
Стало быть, особенность ядовитого тумана — разъедать даже камень. Тогда, десять лет назад, я потерял дар речи от удивления.
В темнице он ни разу не показывал мне туман, к тому же спустя девять декад за драконом стало неинтересно наблюдать. Чаще всего он сидел в напряженной позе на койке, иногда ходил по кругу. Я отдал ручку Бинэкоть помощнику.
Однажды вечером я пришел посмотреть, как поживает мой удачный опыт. Помощник громко храпел в кресле, уронив ручку артефакта. Не катастрофа, но когда я поднял ее, на полу развернулось изображение темницы — пустой темницы, с дырой, зияющей на полстены. Я рванул к Гектораме, однако оказалось слишком поздно. Она лишь нарисовала кроны диковинного леса, в который я наконец-то вошел.
Внутри него ничего удивительного. Почему тогда Гекторама не проходила сквозь кроны, а лес дурил мне голову? Магия Фрелората висела прозрачной дымкой в воздухе. В лесу мои воины станут в десятки раз сильнее, чем в подвале замка.
Путь к горам чист. Поселение я не нашел. Говорящие животные, что с испугом разбегаются, — не преграда. Жили бы здесь сильные существа, давно напали бы на Эклер, либо на меня.
А лучник, что подстрелил меня, трус и слабак. Мои воины его затопчут, даже если он будет оставаться в невидимости.
После двух встреч с драконом, я еще сильнее убежден в своей армии. Мой первый опыт прошел главное испытание — испытание временем. Спустя десять лет он так же идеален, даже лучше!
Увидь я его раньше, не трогал бы Кринтару, не похищал иномирянку, а изготовил копию Натерсии. Но сотворить безупречного человека труднее, чем воина.
И сегодня ночью я, вместо того чтобы добавить в армию очередного бойца, создал девушку. Новое тело заняла душа фрейлины, которая обучала иномирянку.
Фрейлина знала и язык, и манеры, и то, как идут дела во дворце — безупречная кандидатура. А главное, ее легко подчинить.
Осталось прочитать по глазам Натерсии, что она не заметила подмены. С воинами проще — я рассказывал ей, что, мол, ловлю местных животных, скрещиваю, клонирую и дрессирую. Врал, будто они глупые.
Проклятье. Сложно держать свои способности втайне. Высший демиург предостерегал: если по миру распространится молва о них, баланс сильно нарушится, не исправишь. Достаточно того, что воины и десяток помощников величают меня богом, но на них лежит заклинание молчания. На королеву такого не наложишь.
Поэтому приходится из кожи вон лезть. Ничего, это ненадолго.
