самый период ситуацию очень легко изменить в свою пользу.
— Легко… — усмехнулся Алеша и понюхал воблу. — Не убивать же нам этого Селетина, в самом деле?
— Упаси бог! — засмеялся Борис. — Его мы вообще не должны трогать. Наша задача — воздействовать исключительно на Алену. Она сама должна понять, что Селетин опасен.
— Он не опасен, — спокойно возразил Алеша. По крайней мере, не опаснее нас. И потом, если вы… если ты хоть немного разбираешься в психологии, то должен знать, что женщины обожают всяких брутальных личностей. Им чем хуже — тем лучше, на простого порядочного человека они и не взглянут…
— Согласен, — энергично подтвердил Борис.
— Во-вторых, — меланхолично продолжил Алеша, глядя в свою кружку, уже наполовину пустую. — Нас Алена слушать не будет. Мы — люди заинтересованные, нам доверия нет.
— А ты соображаешь! — одобрительно, с приязнью Борис похлопал своего собеседника по плечу.
— Попрошу без фамильярностей, — дернул тот плечом. — Должен быть еще кто-то — тот третий, который смог бы объяснить Алене, что Селетину нельзя доверять. Чего женщина боится? Да уж не того, что ее возлюбленный — маньяк, убийца и предатель Родины! Она боится только одного — что он ее предаст! Что он ненадежен! Что он может ей изменить!
Борис сокрушенно вздохнул.
— А где мы найдем такого человека?
— Найдем, — холодно ответил Алеша. — И я уже знаю, кто это будет, — странно только, что ты до сих пор не догадался…
Борис сделал вид, что не расслышал последней фразы, и поправил набежавшую на лоб прядь. Потом вдруг улыбнулся:
— Слушай, а чего вы с ней разбежались, а?
— Я слишком увлекся одной ее подругой, — с бесстрастной откровенностью признался Алеша.
— Это которой?
— Любой Шеиной.
— Любкой? — удивленно-весело переспросил Борис. — Этой баскетболисткой?
— Она не баскетболистка, она совсем другим видом спорта занималась…
— Да какая разница! Она же просто огромная! Я, правда, давно ее не видел, может, она и усохла немного, но все равно…
— Заткнись, — перебил его Алеша. — Ты-то почему разбежался с Аленой, а?..
— Да уж не потому, что за другими юбками бегал! — с гордостью произнес Борис. — Я всегда любил Алену. Она потрясающая — умница, красавица, блестящая пианистка! Таких, как она, — больше нет…
— Но все равно ты ее оставил! — напомнил Алеша.
— Потому что у меня — мама, — с нежностью признался Борис. — Но мама, слава богу, теперь изменилась. И полностью меня поддерживает. Ты знаешь, по-моему, у тебя, Лексей Лексеич, никаких шансов нет… Сам говоришь — женщина не прощает предательства. Это я тебе как друг говорю, без обид…
— Ты ее тоже предал!
— Нет, у меня другая ситуация, у меня — мама… Маму легче простить. Ты лучше скажи, Лексеич, о каком таком человеке ты говорил, которого Алена послушалась бы?..
* * *
…Февраль начался с морозов — таких сильных в Москве давно уже не было. В выпусках новостей это было главной темой для обсуждения — сколько лет назад были подобные холода, да когда они закончатся, и закончатся ли — поскольку на Земле начался период глобального потепления, а глобальное потепление почему-то связано именно с такими вот непереносимыми морозами, от которых даже троллейбусы на улицах ломаются!
Роман, конечно, позвонил Алене на следующий день — они поговорили довольно спокойно, ни в чем друг друга не обвиняя, но с того самого времени между ними словно что-то пробежало — какая-то тень. Смутный силуэт той, что год назад ушла из жизни… Алена уже не могла не думать о Вике, о том, что, возможно, Селетин видит в ней, Алене, свою жену.
Разумеется, она не поверила Борису, что это Роман довел свою жену до самоубийства. Он ничем не напоминал Синюю Бороду из сказки — потому что был мягким, добрым, нежным, очень спокойным человеком — такие не способны на сознательные злодейства. И потом, он любил Вику — это же очевидно!
Но именно то, что он любил Вику, и мучило теперь Алену!
«Нельзя ревновать к мертвым!» — не раз повторяла она себе, но чудовище с зелеными глазами ходило за ней по пятам…
В один прекрасный день снова позвонил Борис.
— Не бросай трубку, пожалуйста… Я должен тебе кое-что сообщить.
— Опять? Послушай, Бугров, ты ведешь себя непозволительно!.. Если ты еще раз…
— Замолчи! — вдруг закричал он. — Я сейчас дам тебе один адрес — ты должна по нему съездить.
— Какой еще адрес? — возмутилась она. — Никуда я не поеду! Интриган! И передай, пожалуйста, Калерии Львовне…
— Адрес матери Виктории Селетиной, — не обращая внимания на ее вопли, хладнокровно произнес Борис. И Алена моментально замолчала.
— Чей адрес? — растерянно спросила она.
— Матери Виктории. Ее зовут Ларисой Викторовной. Лариса Викторовна Макарова… Она хочет с тобой поговорить.
— Она?
— Да, она! — сердито произнес Борис на том конце провода. — Она уже ждет тебя. Лови такси и поезжай!
— Я не поеду, — сказала Алена с ужасом. — Зачем? Я не поеду!
— Дело твое. Я просто продиктую тебе адрес, а ты уж сама решай — ехать к ней или нет…
И она поехала. Потому что не могла не поехать: ведь все, что было связано с Викой, не могло оставить ее равнодушной!
В районе Звездного бульвара Алена довольно долго плутала, пока не нашла нужный дом — но к тому моменту замерзла так, что от холода не чувствовала ни рук, ни ног.
…Дверь (квартира, как известно, начинается с двери, а эта дверь была очень хороша — чуть ли не кожей обита, что ли?..) ей открыла немолодая, очень подтянутая дама, которой могло быть как семьдесят, так и пятьдесят — столь безупречно-тщательно она выглядела. Одета она была в кофейного цвета брючный костюм, который очень шел ей. Светлые прямые волосы дамы были коротко подстрижены, а в ушах качались длинные тяжелые серьги, явно старинной работы.
Дама долго смотрела на Алену тяжелым, внимательным взглядом, а потом без лишних слов пустила в квартиру.
— Я — Алена…
— Я знаю. Я ждала вас. Я — Лариса Викторовна.
Квартира была тоже непростой — дорогой наборный паркет, бронзовые светильники, массивная старинная мебель… Лариса Викторовна провела промерзшую до костей Алену в кабинет, усадила на кожаный диван шоколадного цвета.
— Чаю?
— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Алена, чувствуя себя очень неловко в присутствии этой дамы.
— Простите, Алена, а кто вы по профессии?
— Я? Пианистка. Занимаюсь исполнительской деятельностью… — про то, что в данный момент она работает в ресторане тапером, Алена благоразумно решила не сообщать надменной хозяйке квартиры. — Окончила консерваторию…
Лариса Викторовна моментально преобразилась, словно ей сообщили нечто важное — то, что существенно могло повлиять на эту
