снова… Слушать причитания и наставления хотелось меньше всего.
Она дойдет как-нибудь сама. Ничего, потом полежит и все пройдет. Тут всего-то ничего. Несколько шагов и можно упасть.
— Элис!
Шаг, другой. И вот уже можно опереться рукой о кровать, еще немного и… живот скручивает так, что хочется закричать.
Закусить губу, собраться…
Только заползти немного, поджать под себя ноги и замереть, стараясь дышать ровнее.
Но боль не проходит, лишь отступает немного наваливается снова.
И если бы Тодд был рядом, он, наверно, смог спеть свою колыбельную, остановить, успокоить, но сейчас… Вдруг такая очевидная мысль — это не остановить. Началось. И никто больше ничего не сможет сделать. Ей осталось ходить немногим больше месяца, поэтому шанс есть. Но это ведь не должно быть так… И безумно страшно.
И вот тут как раз вбегает перепуганная Элис.
— Миледи! Что с вами? Что мне сделать? Позвать врача? Я сейчас, я видела Осмара… Миледи…
Осмар не поможет.
Осмар отлично умеет лечить раны, зубную боль, несварение желудка, мигрени даже… но тут он не поможет.
— Элис! — Кейлен схватила ее за руку. — Найди Тодда! Я знаю, он в горах, далеко, но пошли за ним, вдруг он сможет успеть. Без него мой ребенок умрет… — сказала, и у самой сердце замерло. Нет, она скажет, но сама не будет верить в это. Все будет хорошо. — Это очень важно, Элис! Пошли за ним!
Глаза у Элис совсем круглые, огромные от ужаса, но она кивает. Она знает, как Тодд может спеть и успокоить, она уже видела это.
— Да, миледи, я найду кого отправить. Но сейчас все равно позову вам Осмара. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Вы очень сильная, вы справитесь! Моего брата мать тоже на месяц раньше родила, и ничего, здоровый как конь, пахать можно. Ничего… Вы не бойтесь, все обойдется.
— Иди уже!
Элис кивает отчаянно. Ей тоже страшно. Но подхватывается, убегает.
Как не вовремя это все… Боги! Как не вовремя!
Но уже не сделать ничего. Главное, не пугаться еще больше. Успокоиться, ровнее дышать.
Может быть, все еще действительно обойдется.
В эту ночь Кейлен казалось, что она умрет.
Сначала ничего еще, но потом так навалилось…
Невозможно. Она не выдержит. Это накатывало волнами, то скручивало так, что невозможно дышать, то отпускало. Правда чем дальше, тем меньше были эти промежутки, когда можно было хоть немного прийти в себя. Она кричала и плакала… и не понимала, кого звать.
Осмар давал ей какие-то настои, чтобы уменьшить боль и успокоить, но это совсем не помогало. Пытался сделать что-то еще… но что тут сделаешь?
Да, Говард прибежал почти сразу, бледный и напуганный.
— Кейлен! Ты должна успокоиться. Должна родить! Живого! Ты должна справиться! Кейлен, пожалуйста! Давай! Это очень нужно!
Как она должна постараться?
Хотелось убить его, хотелось плакать.
Что Кейлен может сделать сейчас?
Говарда оттащили куда-то в сторону, чтобы не мешал. Но, как оказалось, не далеко, просто выставили за дверь. Он не уходил. Всю эту ночь Кейлен, время от времени, слышала его голос, он кричал на кого-то, что-то доказывал… Ей было почти все равно.
Сазерлан не пытался сунуться. Ну и славно. Что хорошего может сделать посторонний мужчина, пусть даже и будущий муж, в спальне рожающей женщины? Вот и пусть ждет.
Его голос Кейлен слышала тоже, он приходил, интересовался как дела. Там, за дверью. Говард орал не него.
А она…
Как?
Всю ночь… Все утро потом. Отчего-то казалось, что вот, сейчас настанет утро и все уляжется, все закончится и будет хорошо. Она сможет родить. Сможет ведь.Куда ей теперь деваться? Но пришло утро и ничего не изменилось. И казалось уже, это не закончится никогда. Она умрет и все, и только так это закончится.
Сорвала голос так, что, казалось, не могла уже кричать. Только плакала и скулила… но потом схватки накатывали, и она орала все равно.
А потом просто кончились силы. Ей что-то говорили, она почти не слышала. Лежала, глядя в потолок, звенело в ушах. И показалось — все. Это конец… вот так сейчас…
И Тодда до сих пор нет. Он не успеет. Она даже точно не знает где он, но туда точно ехать несколько часов. Искать его, потом обратно… Всю ночь… и весь день потом.
Иногда ей казалось, она слышит его голос, но нет… не его, не слышит, ей кажется.
И кажется даже, она зовет его вслух. Кричит… шепчет. Просит помочь.
Но если за ним поехали, он ведь должен появиться вот-вот. Помочь… Чем он может помочь, на самом деле? Успокоить? Но сейчас поздно успокаивать.
И совсем нет сил.
— Кейлен! Кейт! Ты слышишь меня? — Это Говард. У него белое лицо и ввалившиеся глаза. — Кейт, слышишь?
Свечи горят.
Снова ночь уже?
— Кейт! Осмар говорит, что нельзя больше ждать. Нельзя, понимаешь? Слишком долго. У тебя начинает жар… Кейт, послушай меня, — Говард берет ее за руку, заглядывает в глаза. — Осмар говорит, что нужно выбирать. Что ребенка не спасти уже наверняка, слишком рано все началось, и слишком долго. Он наверняка уже мертв. Но можно спасти тебя. Все будет хорошо, Кейт. Потом ты поправишься, я заберу тебя домой. Мы поедем домой, Кейт.
Нет! Что они хотят сделать?
Кейлен уже с трудом понимала все это, но она поняла главное — они хотят как-то убить ребенка и спасти ее. Другого выхода нет.
— Нет! — ей казалось, она кричала, но голос не слушался совсем, выходило сипло, почти неслышно. — Нет-нет! Не смей!
Попыталась обхватить живот руками, отодвинуться. Но ничего уже не могла, дрожали руки.
Хотелось плакать, но и слез тоже не было.
— Тодд… — попыталась из последних сил. — Он поможет.
Говард нахмурился еще больше, покачал головой.
— За ним послали, я знаю. Но эти колыбельные не помогут тебе сейчас. Для этого слишком поздно. И его до сих пор нет. Кто знает, может он и не приедет вовсе. Может быть он уже мертв… Там… Кейт, там местные собрались целой армией и пытаются перейти Мост, и Тодд, вроде как, пытается им помешать. У него настоящая война там сейчас, он не может. Нам нужно самим что-то решать и что-то делать самим. Кейт, послушай… мне не меньше тебя нужен этот ребенок. Но его уже не спасти. Но я не хочу потерять тебя. Пусть даже это сломает все мои планы.
Говард…
Он осторожно гладит ее по волосам. Подбородок у него дрожит. Он,
