Он будет жить?
— Да, Айседора. Он будет жить.
Ох…
Он нужен им живым…
Это дает мне шанс спасти его.
Двери сада открылись, и в коридоре нас встретил декан Милантэ Мунлес. Увидев своего Лорда, он поклонился.
— Лорд Сеера.
— Мы с Айседорой хотим прогуляться по Академии. Я хочу показать ей здешние места.
— Как скажете, ректор. Мне сопроводить вас?
— Не стоит. Займись лучше делами Омута. Меня интересует результат. Он должен быть совсем скоро.
— Слушаюсь, Лорд Сеера.
Мунлес откланялся и уполз прочь.
Настоящий подводный змей!
— Идем, Айседора.
— Чем занимается Омут?
— Тем, что делаю и я. Исполняют волю Верховной Матери.
Проклятье. Все здесь делается ради нее! Все следуют ее указке! Она дает приказы Сеера, а он Омуту, а те — своим подчиненным. Студенты этой Академии просто пешки на службе у Мелисенты.
Все пляшут под ее дудку!
Мы прошли вниз пол лестнице и спустились в большой зал, заполненный студентами, облаченными в белые халаты. Они группами ходили туда-сюда, прижимая к груди стеклянные книги. Проходя мимо ректора, они кланялись и здоровались.
Полулюди-полурыбы. Они мало чем отличались от остальных жителей города Одд. Разве что одеждой и родом занятий.
У каждого внешность отличительная, своя, уникальная. Даже оттенки чешуи и кожи не повторялись.
— Каких студентов декан отбирает для вступления в Омут? — поинтересовалась я.
— Самых способных, по его мнению. Тех, кто готов работать тайно. Не болтать лишнего. И действовать лишь на благо Академии. Преданных.
Среди студентов появилось двое взрослых существ. Мужчина с нижней частью ракообразного животного. И женщина с двумя парами рук, белой кожей и волосами-щупальцами стального цвета.
Двое подплыли к нам и поприветствовали Лорда Сееру.
Неподалеку от них стояло трое студентов. Сжавшись кучкой за спинами этой парочки, они не отрывали от нас взгляды и о чем-то перешептывались.
— Айседора, знакомься. Это профессора Сангинарий Саг и Орсина Орэлла.
Я просто кивнула в ответ, выдавив из себя:
— Здравствуйте.
— Лорд Сеера, у нас для вас есть маленький разговор, — начал профессор Сангинарий, — вы не возражаете?
— Говорите, я готов выслушать.
Переглянувшись друг с другом, профессора решили, что слово возьмет профессор Орсина:
— Лорд Сеера, видите тех студентов? Это Мелисса, Винтер и Эш. Очень способные ребята. Винтер работал над своим проектом. Подопытным животным стал дельфин. Проект стал проявлять слишком сильную агрессию и сбежал.
Дельфин?
Она сказала про дельфина? Мне не послышалось?
— Винтер очень переживает. Сроки сдачи проектов вот-вот подойдут к концу. Поверьте, Лорд Сеера, Винтер — очень способный ученик. Он быстро исправит положение. Его друзья, Эш и Мелисса, во всем будут ему помогать.
— Что же вы хотите от меня, профессор Орэлла? Ближе к делу.
— Лорд Сеера, прошу, дайте им возможность сделать новый проект в самые краткие сроки. Позвольте запросить у декана Мунлеса нового подопытного. Вы увидите, что они справятся в кратчайшие сроки и еще смогут вас удивить. Это очень-очень способные ребята. Все, что им нужно — еще одно подопытное животное.
Я взглянула на Сееру. Выслушав просьбу, он демонстративно выгнул бровь.
— Говорите, дельфин проявил слишком большую агрессию?
— Да, Винтер маленько… перестарался. И не смог контролировать животное. Оно вырвалось из Перекрестков и сбежало из Академии.
Раздался легкий смешок Сееры.
— Что ж, это говорит лишь о том, что дельфин оказался чертовски хорош и готов к выходу. Меня это радует. Что ж, передайте декану Мунлесу, что я разрешаю вам взять нового подопытного. Пусть Винтер сам выберет того, кто ему понравится. Я хочу, чтобы он сам был уверен, что справится с новой задачей. Мне будет любопытно взглянуть на результат.
— Ох, спасибо большое, Лорд Сеера! — радостно воскликнул профессор Сангинарий Саг. — Вы очень добры. Мы поспешим обрадовать студентов. С вашего позволения.
Двое профессоров откланялись и направились к троице студентов, чтобы сообщить им благую весть.
— Идем в Перекрестки, Айседора. Ты там уже была, не так ли? Но не за черными дверьми.
Я следовала за Сеерой. Мы спускались вниз по главной лестнице, минуя все этажи Академии. По коридорам и ступенькам шныряли студенты. Летали скаты и морские коньки.
— Зачем эти проекты?
— Армия, Айседора. Чтобы сокрушить сушу.
— Так хочет Верховная Матерь?
— И не только. Призраки желают власти над вашим городом. В знак мести за то, что с ними сделал «Харон».
— Тогда почему они благодарят Верховную Матерь за силу? Это и есть дары? Без нее не случился бы «Харон». Неужели…
— Айседора, ты задаешь слишком много вопросов.
Мы шли дальше, но я не сдавалась. У меня выдался шанс найти ответы.
— Расскажи мне о силе Эвристики, — попросила я.
— Эвр? Ты ее знаешь?
— Нет, но Скальд видел ее и все рассказал. На что она способна?
— Эвр обладает даром проникать в чужие сновидения. Там она — хозяйка. Она проникает в самые чертоги подсознания человека. Искажает их. Играет с ними. Может довести до безумия. И… смерти.
— Смерти?
— Да, Айседора. Если ей удастся забраться слишком глубоко, то проникнув в разум, она сможет его разрушить изнутри. Эвр создает коридор между своим сознанием и сознанием жертвы. И идет по нему в чужую голову. А такой проход легче всего открыть, когда сознание ослабленно. Во сне.
— Коридор… а тот, к кому она проникла, может этим воспользоваться?
Сеера с интересом на меня посмотрел.
— Ты очень хитрая, Айседора. Ты знаешь об этом?
Разумеется.
— Да, коридор, созданный Эвр меж двумя сознаниями, работает в оба направления. Если ее жертва каким-то образом догадается об этом и научится проникать в разум самой Эвр… забравшись глубоко в ее голову, можно ее убить. Это две стороны медали. Сильная и слабая стороны одной и той же силы. Никогда и ничего не бывает слишком просто, Айседора. За все приходится платить свою цену. Чем-то жертвовать или рисковать, чтобы получить то, что хочешь. Как и Алойш. Используя свой дар, он растрачивает самого себя, собственное существо. Собственную материю. Понимаешь?
— Кажется, да.
Я и впрямь понимала, о чем говорит Сеера. Его объяснения оказались вполне доходчивыми.
— А что насчет Гринштейна? Чем он рискует? Какова его плата?
— Он достаточно заплатил в свое время. Ноги. Чем больше силы он использует, тем сильнее они болят. Он не чувствует их. Ему тяжело стоять. Или ходить. Только после длительного перерыва он способен подняться на ноги. А с применением силы это делать становится все сложнее. И потом возникает боль, терпеть которую бывает просто невыносимо.
— Выходит, он страдает каждый раз, когда использует силу?
Сеера легко кивнул.
— А вот и Перекрестки.
Мы спустились ниже и вошли в белый бесконечный лабиринт.
— Что я получу, став
