очевиден.
— Хорошо. В таком случае, нам с вами более не о чем разговаривать. Предлагаю вам вернуться к адмиралу с моим отказом.
Юрий тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Я видел перстень на вашей руке, значит, предок признал вас.
— Именно.
— Значит, вы совершеннолетний. Я вызываю вас на дуэль! — он сорвал белую перчатку с левой руки и кинул мне в грудь. — В случае победы вы отправляетесь со мной!
Он произнёс это во всеуслышанье, чтобы дошло до каждого на пристани.
Я взглянул на его правую руку. Там был перстень, изображающий разросшиеся кораллы.
— Принимаю, — спокойно ответил я. — Условия назначу я. Дуэль будет с использованием магических сил, до потери боеспособности.
— Вы уверены? Насколько я знаю, у вашего рода нет боевой магии.
— Абсолютно. Или вы передумали?
— Нет! — твёрдо ответил он, на его лице заиграли желваки.
— Филарет, — подозвал я слугу. — Будешь распорядителем.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — поклонился слуга.
— Сиятельство? — нахмурился Юрий, выходя на позицию напротив меня. — Насколько я знаю, единственный законнорождённый сын пропал вместе с Александром.
— Скоро поймёте, Юрий, — я встал на своё место.
Вокруг уже столпились зеваки, недавние заражённые. И мои слуги, и матросы смотрели на них с осторожностью, стараясь не подходить близко.
— Начали, — скомандовал Филарет.
Наши с Юрием взгляды пересеклись и… дуэль закончилась.
Псионический Импульс отправил его в отключку в первую же секунду. После чего Филарет объявил меня победителем.
Ничего не понимающие матросы подбежали к телу своего командира.
— Он скоро придёт в себя. Обспечьте ему покой, — пояснил я и развернулся, отправившись к своей усадьбе.
Я на своём острове! И никто не смеет указывать мне, куда мне плыть!
И судьба не упустила шанс проверить мою решимость.
Через несколько часов, на горизонте показался огромный линкор Тихоокеанского флота Российской Империи — «Арктида». Флагман под личным руководством адмирала Косаткина.
Глава 12
Мне стало смешно, когда «Арктида» не смогла причалить. Места в небольшой гавани острова для неё не было. Поэтому к нам приближались уже знакомые катера.
Вот только адмирал был человеком совершенно другого ранга, нежели Кораллин.
Перед ним на пристань вышел отряд моряков с ружьями со штыками. Все приодетые, как на параде.
Они выстроились по обе стороны причала. А потом между ними прошёл и адмирал, в сопровождении нескольких офицеров.
Косаткин был высоким, бледным и выглядел не не пятьдесят, сколько ему было на самом деле, а на тридцать с лишним.
Его волосы были белыми, с чёрной частью на темени. А взгляд острый, как у хищного зверя.
Мои слуги моментально опустили головы и вжали их в плечи. Их до дрожи пугал человек такого уровня — одно из высших военных лиц в стране, подотчётное единицам.
И только Филарет хранил хладнокровие. Пусть и напускное.
Вот только меня эти церемонии не впечатляли. Для меня важнее была реальная сила.
— Кальмаров, — спокойно произнёс Косаткин. Его голос будто звенел, но так, что к нему хотелось прислушаться.
— Адмирал Косаткин, — парировал я взаимно.
— Поднимешься на борт или, как уважающий себя хозяин, пригласишь к себе? — его голос резко приобрёл железную твёрдость.
— Сначала узнаю, с какой целью адмирал аж целого Тихоокеанского флота прибыл на мой скромный остров.
— Твоё тут, разве что, раздутое самомнение. Пока что.
— Так с чем прибыли, адмирал?
Он смерил меня тяжёлым, давящим взглядом.
Но едва ли он знал, с кем связался. Псионики всегда лучше всех сопротивлсляись психологическому и ментальному воздействию.
Уголок его рта едва заметно скривился в раздраженнии. — Поговорить с тобой, как возможным преемником рода Кальмаровых. Но если ты продолжишь этот спектакль, то наши разговоры закончатся. Без того туманное будущее твоего рода станет ещё более… сомнительным.
— Начинать с угроз — это худший дипломатический приём.
— С предложения, Кальмаров.
Так-так. Ладно, я и так достаточно «помариновал» его «в прихожей». Теперь можно было сместиться в более подходящее для разговора место.
Пусть я уже предполагал, что именно он хочет предложить. Но детали, как и всегда, угадать было практически невозможно.
— Следуйте за мной, адмирал. Однако, вам будет лучше оставить своих людей на судне.
Офицеры за спиной Косаткина, и так смотревшие на меня крайне неодобрительно, сейчас и вовсе хотели словно задушить меня взглядами.
Мне пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться прямо там. Раздражение таких важных «господ» — это забава для моего внутреннего хулигана.
— Боишься моих офицеров? — хмыкнул Косаткин. — В таком случае, удовлетворю твою просьбу. Со мной будет только помощник, — и пошёл вперёд меня.
За ним поспешил тощий молодой парень, со светлыми волосами и бегающим взглядом.
Ловко Косаткин меня переиграл в слова, ещё и вперёд пошёл, несмотря ни на что. Он был совершенно уверен в себе.
Это будет интересный разговор.
Добравшись до дома, мы сели за широким обеденным столом. Слуги в спешке заканчивали приготовление обеда и во время ожидания подали чай.
— Это ты избавился от болезни? — Косаткин сходу начал с главной темы.
— Я. Технологию процесса не продам, это моя интеллектуальная собственность.
Его губы снова дёрнулись. — Масштабы эпидемии не так велики, чтобы за твоё «лечение» хорошо платили. А если станут больше, то выбора у тебя не останется. Если государству придётся выбирать между твоим благосостоянием и всеобщим благом, то выберут второе.
— И именно поэтому вы, как заинтересованный в моих интересах, сейчас предложите мне выкупить процесс исцеления за существенную сумму, — я усмехнулся. — Угадал?
— Нет, Кальмаров. Я прикидываю, что ждёт твой клан в будущем, если всё останется так же, как и сейчас. Я знаю, что у вас огромные долги.
— Часть из которых — ваша заслуга.
Он улыбнулся. — Ты взрослый парень и должен понимать, как устроен мир. Сильные поедают слабых, чтобы стать сильнее и выжить. Это не мой каприз, а закон природы. Если не следовать ему — погибнешь, вместе со всеми, кто тебе дорог.
— Радует, что вы не играете в благородство.
— Оставь колкости. Ты нуждаешься в помощи, как и твой клан. Даже если предок признал тебя, — он качнул головой на мой перстень, — это мало что значит в рамках империи. Без признания императора, ты так и останешься бастардом, который сам объявил себя наследником рода своего отца.
— Это не ваша
