этой ночью должен был проплывать у острова.
Так что к вечеру несколько слуг под моей охраной проследовали к маяку и подожгли его фонарь. Старый смотритель пропал, так что пришлось назначить нового из числа его внуков.
Когда солнце скрылось и в небе поднялась неполная луна, я стоял у тех самых скал, по которым забрался на остров. Рыбацкая лодка Лампы вскоре появилась на виду.
— О, да ты жив! — рассмеялся он, не морщась от солёных брызг. — Вижу, маяк снова заработал. Да и в гавани какие-то огоньки горят, неужели отбил свой остров?
— Отбил-отбил, — усмехнулся я. Заходи в гавань, встречу тебя там.
— А заражённые-то не встретят? А то не хотелось бы стать ужином на старости лет.
— Нет, сам всё поймёшь.
Через двадцать минут он мирно причалил в гавани и сошёл на берег, с удивлением смотря на местных. Они всё ещё не разговаривали полноценно. Но кое-как торговали друг с другом и совершали привычную работу.
Деревушка постепенно возвращалась к жизни. Только из-за сбитого распорядка дня, многие люди бродили по улицам именно ночью.
— Ты же не хочешь сказать что это и есть заражённые? — неверяще посмотрел он на меня.
— Были ими. Сейчас они живы и постепенно приходят в себя. «Красное Безумие» излечимо и я знаю, как это делать. Так что возвращайся во Владивосток и сообщи об этом всем.
— Маяк горит. Завтра к тебе и так прибудут военные, я даже не сомневаюсь.
— Прибудут. Но лучше, если о происходящем на острове будет знать не только адмирал Косаткин и его приближённые.
— Будь по твоему, парень, — он протянул мне мозолистую руку, которую я крепко пожал. — Пущу слушок, что Кальмаров излечил своих подданных от болезни всего за одну неделю. То-то у важных шишек из целительских кланов глаза на лоб повылезают.
Я хмыкнул и кивнул. — Только не сильно приукрашивай там.
Он притворно оскорбился, положив руку на сердце. — Чтобы моряк, да не приукрашивал⁈ Нет, извини, дружище, на такое я не согласен! Скажу всё как есть и немного сверху.
Я покачал головой. — Всё тебе шутки, старик Лампа. Главное — донеси главный посыл.
— Уж в этом не сомневайся!
На этой ноте мы расстались. Он скрылся в ночном море, а я вернулся в усадьбу, готовиться ко встрече «гостей».
Филарет разбудил меня рано утром. С тревожным лицом.
— Господин, к гавани причалило два катера Тихоокеанского флота!
Всё, как я и планировал.
Встречали мы их без фанфар и праздничного блеска. Только я, Филарет и пара слуг.
С кораблей сошёл капитан одного из катеров, в сопровождении двух матросов. Высокий, широкоплечий, в белоснежной форме и с аккуратными усами — эталонный офицер императорского флота.
Он с суровым видом осмотрел меня, мою свиту и жителей деревушки. Затем отдал воинское приветствие и представился: — Командир катера Юрий Кораллин. Сударь, вы представитель клана Кальмаровых?
— Да, — сказал я. — Ярослав Кальмаров, последний сын Александра Кальмарова.
Мы пожали друг другу руки. А у меня на границе памяти вертелась его фамилия — Кораллин. Чем-то она запомнилась Ярославу.
— Проследуйте за мной, чтобы прибыть во Владивосток и дать показания о произошедшем на острове.
— Не будем спешить. Сначала ответьте, вы прибыли сюда по приказу адмирала Косаткина?
— Так и есть, — он прищурился. — Адмирал приказал доставить вас в город, для дачи показаний.
— В таком случае, я прошу прислать за мной гражданский катер. Потому что к Тихоокеанскому флоту я не имею никакого отношения.
А моё Чутьё всячески намекало, чтобы так продолжалось и впредь. Пусть я и не чувствовал опасности прямо здесь или в ближайшем будущем, но доверять Косаткину, который обобрал мой род, я не собирался.
К тому же, у него с моим отцом были конфликты. А его дочь самым наглым образом похитила мой макр и пыталась убедить меня присягнуть на верность Косаткиным от лица Кальмаровых.
— Тогда я буду вынужден настаивать, сударь, — непреклонно заявил капитан. — Ваш остров сейчас на особом положении и вы обязаны подчиниться приказу военного лица.
— В таком случае, вам придётся силой затащить меня на свой катер. Потому что по своей воле я туда не ступлю, а в при попытке заставить окажу сопротивление. Это понятно?
Он замешкался. К такому повороту событий он был явно не готов.
Тем не менее, напряглись и матросы, и мои слуги.
— Мы можем поговорить с глазу на глаз? — спросил Юрий.
— Можем, — сказал я и отошёл в сторону, поманив его за собой.
Остальные остались стоять друг напротив друга.
Я мог только догадываться, что он задумал. Но в любом случае, я был сильнее. Я это проверил, взглянув на его ауру Истинным Виденьем, силы в ней было немного.
Мы отошли достаточно, чтобы никто не мог нас услышать. И тогда он сказал:
— Я не хочу лгать вам, Ярослав. Мне приказано доставить вас к адмиралу и я намерен выполнить этот приказ. Это вопрос принципа. Но я совершенно не хочу, чтобы между нами возникло недоразумение или личная вражда.
— Не выйдет. Я отказываюсь идти с вами добровольно.
— Понимаю. Ваш отец тоже часто конфликтовал с адмиралом, когда они работали вместе. Но я хочу вас заверить, что никакого вреда адмирал не задумал.
— Возможно, потому что нужен ему секрет излечения «Красного Безумия», не так ли?
По его молчанию я догадался, что это так.
— Я также прошу вас войти в моё положение. Из уважения к вашему отцу, я не хочу тащить вас на свой корабль или выводить из строя.
— Кораллин, — я проговорил фамилию вслух. — Разве вы командовали патрульным катером? Насколько я помню, вы руководили одним из крейсеров.
Он резком помрачнел. — Я не желаю говорить на эту тему.
— Потому что она больная, я понимаю. Но уж не это ли стало причиной такого рвения в моём задержании? Вам обещали вернуть чин, из которого разжаловали?
— Сударь, — он разозлился. — Я не желаю говорить на эту тему! Будьте так добры, не лезьте мне в душу, иначе, клянусь предками, я не буду с вами столь учтив! — на его лице вдруг выросла небольшая коралловая корка. Магия рода, вызванная гневом.
— Значит, и приказ был отдан вам лично от адмирала?
— Тема закрыта, — процедил он сквозь зубы.
Положительный ответ был
