немногих видов, способных скрещиваться с другими, для нас это — крайняя мера, Корэра просто не примут, если кто-то из его родных или он сам продолжит род с представителем другого вида.
— Ваша предыдущая Императрица была не из арий, — заявил король, и губы его искривились в усмешке.
Негодование охватило не только Хафэра, но Эктори, точно не помнившую даже лица матери, его лёгкая тень отразилась даже на сдержанном лице советника, который со всё ещё сохраняемым холодным спокойствием проговорил:
— С чего Вы это взяли? Она была наша и была одной из нас.
— Вы сами придумываете свои неразумные законы и сами же от них страдаете, — ещё более нагло сообщил На-и-у.
— Может, и так, но мы не можем от них отказываться.
— А мы можем отказываться от того, что нам невыгодно. Поэтому, уйдите! — упиваясь собственной властью велел король.
Лицо Хафэра вновь стало спокойным, словно бы оно было маской, только глаза пылали огнём безудержной ярости, он схватился за меч.
Эктори ощутила, как воздух в комнате похолодел, ей показалось, что нос её ощутил запах, какой наполняет округу перед надвигающейся бурей.
Советник, положив руку Хафэру на плечо, шепнул: «Ты слишком импульсивен, тебе не стать магом, если не научишься контролировать эмоции. Пойдём».
Хафэр кивнул, схватив за руку Эктори, пинком открыл дверь, вышел, не потрудившись о том, чтобы захлопнуть её за собой.
— Ко всем богам эту магию! Пусть они сами разбираются со всеми их судьбами! А мы сбежим! Давай просто уйдём, как ты и предлагала, — твердил он, таща Эктори по тёмному коридору. — Но для начала, ты, я к тебе обращаюсь, зелёный гад, — Хафэр остановился, поднял руку Эктори на уровень глаз, ткнул пальцем Сайме в нос. — Ты должна убить их всех.
— На всех у меня яда не хватит, — отозвалась змейка.
— Всю королевскую семью, в течение сезона.
— Что толку? Убьёшь одного короля, на смену ему придёт другой, — возразила Эктори.
— Да, точно! Если убью я, но… — Хафэр обратился к только подошедшему Советнику. — Есть ведь те, кто недоволен властью этого королька, найдите из них самого… самого согласного с идеями Империи и поддержите восстание.
— Это пустые траты, Вам следует остыть и спокойно всё рассудить. Каков плюс для Империи?
— У них есть информация. Когда к власти придёт наш соратник, мы заполучим её.
— А потом шантаж. Вы, конечно, мечтатель, не знакомый с непосредственной сутью вещей, но не наивный идеалист, — с промелькнувшим в голосе одобрением, проговорил Советник.
— Какой шантаж? Мы уничтожим её, сделаем благое дело, и нам захотят помочь в ответ.
Советник тяжело вздохнул:
— Как можно так ошибиться… Вы ещё более наивны, чем я думал. Знатные господа не помнят добра, и Ваши деяния они воспримут, как должное — не оценят.
— Тогда мы возьмём средства за уничтожение всех ценных сведений или заключим договор о поддержке, — предложил Хафэр, обиженный разочарованием Советника.
— Господин Император, это и называется шантаж.
— Да мне плевать, как это называется, я хочу, чтобы король и вся его семейка померли, они мне не нравятся. Исполнять!
Советник, кивнув, взглянул на Эктори, та только пожала плечами.
Молча они пошли к своему кораблю.
Неожиданно Эктори замедлила шаг, остановилась — что-то было не так, неправильно. Она вгляделась в тень за колоннами — там точно что-то было, и уже давно. Хафэр обернулся, поторопил Эктори, и ей пришлось всё оставить, как было.
* * *
Дождавшись окончания третьего танца, когда все вышли подышать свежим воздухом на веранду, Тиллери спустилась в сад. Немного побродив по аллеям, она села в беседку, вытащила из кармана блокнотик и примитивный карандаш из дерева, с одним грифелем, принялась зарисовывать красные цветы с большими полупрозрачными лепестками.
Что-то незримое колыхнуло воздух. Тиллери, сняв очки, зацепила их за ворот тонкой блузки прижатой к талии корсетом. Глаза девушки блеснули золотым, привстав, она сняла с себя пиджак, протянула тени, со словами:
— Оденьтесь, леди Илен-и, здесь ветры гуляют.
— Прошу, не называйте меня и не смотрите так…
Тиллери кивнула, надела обратно очки ведь как бы она того не хотела, сама по себе она не могла взглянуть на жену короля, хотя блеск её золотых глаз, устремлённых пусть и куда-то мимо, всё равно заставлял собеседников чувствовать дискомфорт, и это ей нравилось. Присев на лавку она наконец взглянула на тень, всё ещё остававшуюся незримой, но опустившуюся рядом, накинувшую протянутый пиджак на плечи.
Илен-и, сунув руку в карман, проговорила:
— Мне очень не хочется, чтобы кто-то узнал, что это была я, Вы ведь понимаете? Я слышала о намерениях Императора. Прошу, скажите что будет? Что мне сделать, чтобы уцелеть?
Тиллери ещё раз кивнула, ответила:
— Берите дочку и поезжайте к отцу — скоро война.
— Когда это ваше скоро⁈ Вы обещали защитить, — то ли в приступе подступавшей истерики, то ли в нахлынувшем отчаянии, спросила жена короля.
— От Имперцев, — напомнила Тиллери. — Они Вас не тронут, их здесь вообще не будет, — Тиллери задумчиво взглянула на небо, сказала, словно сама себе. — Когда это наше скоро? А кто его знает. У Имперцев другое отношение ко времени, для них и через сотню ходов — скоро, и завтра…
— Вы же обещали!
— Да, — Тиллери вернулась к зарисовкам, всем видом показывая, что все разговоры на эту тему закончены.
Тень медленно встала, аккуратно сложила пиджак на лавку, пошла, неслышно ступая. Тиллери неожиданно подняла голову, глаза её блеснули, она шепнула вдогонку:
— Хорошая у вас магия, полезная. Где научились?
— У одной безымянной старухи, — ответила тень и ушла.
Тиллери какое-то время задумчиво смотрела в пустоту, потом накинула пиджак, подошла к выходу из беседки, внимательно оглядела арку, проверяя, образует ли замкнутую фигуру, шагнула в другой мир.
Пройдя через входную дверь, Тиллери скинула сапоги, сунула руку в карман, достав маленькую дамскую сумочку, открыла её, вытащив стопку документов и металлическую пластинку размером с четверть её ладони, недоверчиво осмотрела, сунула обратно, довольно улыбнувшись, сняла очки, пошла в столовую.
Она внимательно оглядела мужчину и женщину за большим столом, села на своё место, спросила:
— А наша девочка-праздник где?
— Сестрица твоя засела в своей комнате с этой «зелёной» подружкой, делают вид что учатся, — мужчина заговорщически подмигнул, — но, судя по хохоту, не умные книжки они
