Конечно же, вода успела остыть к моменту, когда понадобилась нам, растворы получились слишком мыльными, полы долго оставались скользкими, а мы пыхтели и сопели, пытаясь их отмыть. Мы не привыкли к уборке и были неуклюжими, а потому тут и там оставались разводы и следы грязи, но Талия не давала нам спуска. Она то и дело ходила вокруг, помогая и советуя, и под конец дня, отмыв главное помещение и две спальни, мы дружно возненавидели ее. Ты кривлялась за спиной у этой чистюли, стоило ей подойти и выхватить мою щетку, чтобы показать, как именно нужно скрести грязь со стола. Я еле сдерживал смех, потому что переиначивала ты ее очень похоже и уморительно. Но сильнее всего Талия напускалась на сына Диониса. Мальчишку звали Орест, и единственное, что он делал прекрасно, – это отлынивал от работы. Первое время то, как гонялась за ним Талия, а он, словно скользкая рыба, уворачивался от ее рук, было смешным. Но к вечеру начало вызывать раздражение. Проклятый ленивый наглец этот Орест!
На ужин – кусок грубого хлеба с сыром и стакан вина – я набросился, словно не ел годы. Мои руки горели и разбухли. Да, кожа на ладонях была привычной к тренировкам, но не к постоянной уборке, а потому ощущалась натянутой, будто вот-вот лопнет. Я заметил, что ты тоже рассматриваешь свои ладони с растопыренными пальцами, сгибая и разгибая их.
– Больно? – спросил я, подходя ближе и устраиваясь рядом на скамье.
– Просто странно, – ответила ты и отодвинулась от меня, чтобы улечься.
Ставни были закрыты, от камина шло тепло, а в животах разливалась приятная сытость. Это сделало нас сонными и вялыми. Я уснул на той же скамье, что и ты, своей головой к твоей, и даже не посмотрел, где разлеглись остальные. Это был самый тяжелый день в моей жизни. Сейчас даже смешно вспоминать, насколько я был глуп и неопытен. Сложности только начинались.
* * *
Уборка всей виллы заняла три полных дня, и то мы не успели полностью. Оставались еще нижние ярусы и система отопления, которая, впрочем, до зимы не понадобится.
Прибывшие наставники и Верховный Жрец нашли нас обессилевшими, измотанными – зато в блистающих чистотой комнатах. Сами мы, к несчастью, помыться не удосужились. Просто не успели, потому что Талия, продолжая выказывать задатки домашней фурии, хотела, чтобы все выглядело наилучшим образом.
Ты же сказала мне, что она просто хочет быть хорошей перед Верховным Жрецом. И я начал думать, что так оно и было, когда Талия с дочерью богини Деметры – Миррой, с которой они за эти три дня стали неразлучны, встретили Верховного Жреца низкими поклонами и смиренно склоненными головами. Себя-то они привести в порядок успели, а все остальные выглядели как оборванцы. Это заметил не только я. Калипсо с яростью сверлила взглядом чистую одежду Талии и Мирры, их гладко зачесанные косы.
– Я вижу, что главный стражник уже ознакомил вас с новыми обязанностями, – довольно заключил Верховный Жрец, похлопывая по голове Мирру. Она продолжала подобострастно улыбаться. – Радует, что вы покорны судьбе.
Мы молчали, не зная, что сказать. Лицо высокого и крупного Жреца лоснилось, а одежды были богатыми и яркими. Я никогда не видел, чтобы служители богов носили столь роскошное облачение – даже в моем регионе. А мы по праву считались центром Империи, колыбелью цивилизации. И хоть Верховный Жрец был выходцем из храма Зевса, на меня он даже не взглянул, равнодушно мазнув взглядом, как и по всем остальным. Благосклонно он смотрел лишь на Талию и Мирру.
– Итак, – Верховный Жрец снова мельком оглядел нас и брезгливо поджал губы. – Вы должны содержать в чистоте дом, свою одежду и самих себя. Очередность смен на кухне, в прачечной и по уборке виллы я установлю, как только освоюсь. Расписание будет четким, правила – строгими. За дерзость провинившийся наказывается пятью плетьми. Непослушание стоит десять плетей. Наказание за серьезные проступки и того выше.
Вы представители самых знатных домов Империи. За вашими плечами честь не только рода, но и богов-родителей. Я здесь, чтобы помогать вам и направлять. У каждого Чемпиона будет свой тренер. Тренера меняются. Наставники меняются. Это позволит вам охватить все виды подготовки и найти свои сильные стороны. От этого дня и до начала Игры с вами буду только я. Чтобы семья и оба родителя могли вами гордиться, соблюдайте правила, будьте послушными и усердно тренируйтесь. Это то, для чего вы созданы.
До конца месяца вы должны закончить подготовку тренировочного поля, распределить припасы, закончить с обустройством виллы и прийти к своему распорядку. Вы уже знаете, что в будущем выступите противниками, но здесь и сейчас мы живем как семья. Никаких соревнований, безрассудств, драк и склок. За это будут особые наказания. Научитесь работать как команда. Это очень пригодится вам на начальном этапе Игры.
– Разве мы не должны будем поубивать друг друга? – дерзко ухмыльнулась Калипсо, абсолютно непочтительная и упрямая.
Йоргос кивнул, словно одобряя ее вопрос. Я заметил, что он держится поближе к ней, и сделал небольшой шаг назад, чтобы ощутить тепло твоего тела. Ты стояла прямо за мной, будто пряталась.
– Конечно, дочь Ареса, – Верховный Жрец смотрел на нее снисходительно, словно она его позабавила. – Но далеко не сразу. До этого дойдет, но не так скоро, как вы себе представляете. Нам предстоит еще очень многое пережить.
Я нахмурился. Что он имеет в виду? Ты протянула ладонь и обхватила меня за запястье. Никто не заметил, и мне стало сразу спокойнее. Со временем я обязательно со всем разберусь, а пока следует быть начеку.
* * *
Нас расселили каждого в отдельную комнату. Мальчики занимали спальни на первом этаже, второй этаж полностью переходил во владение Верховного Жреца и наставников, а третий этаж – с окошками в скошенном потолке – предназначался девочкам. Позже я понял, что было очень умно разделить нас таким образом.
Но понимание это пришло ко мне позже – наверное, даже позже, чем ко всем остальным. Мы с тобой просто слишком медленно взрослели. Но сейчас все, что меня волновало, – невозможность добраться до тебя. Я не мог спать, слишком тревожился, а оттого злился. Мне хотелось рассказать тебе новую историю. Я еще не решил толком какую и знал, что сделаю всё, чтобы ты начала со мной спорить, но все страдания и чаяния мои были бессмысленными, потому что нас разделял целый этаж.
Я встал с жесткого матраса, уложенного на грубо сколоченных балках, что служили мне кроватью, и
