можно отметить, что в повреждённом мозгу Роджера эти женщины — обе Сары Мэй — как бы слились в одну. С большой вероятностью он считал, что бабушка Шерри тоже покончила с собой.
— Боже, Боже… — снова потрясённо бормочет Белинда.
— Теперь о вашей тёте Крис. Её Роджер ненавидел не меньше, чем Джозефа, но она не пила, зато была диабетиком, причём инсулинозависимым. Такой человек уязвим, он может пострадать как от гипергликемии, так и от гипогликемии, тем более в преклонном возрасте, когда сердце изрядно изношено. Софи Кинселла втёрлась к старушке в доверие, ещё бы, она же была квалифицированной медсестрой и, очевидно, они обсуждали проблемы медицинского характера. Софи посетила мисс Шарп и во время визита незаметно для будущей жертвы подменила её пузырьки с инсулином пузырьками с обычным обезболивающим. Кто читает надписи на пузырьках и ампулах? Только не подслеповатые старушки. Мисс Шарп подмены не заметила, вколола себе другое лекарство и легла спать. Тут ей стало нехорошо, но она диабетик со стажем и, возможно, приняла бы какие-то меры, да просто вышла бы из комнаты и позвала на помощь. Судя по тому, что её дверь была отперта, она и намеревалась это сделать. Но тут вмешалась сама судьба, иначе не скажешь. Мисс Шарп, как мы предполагаем, увидела Квартеронку. Да-да, пресловутый призрак, не улыбайтесь так скептически, миссис Чемберс. В общем, сердце у мисс Шарп не выдержало, она упала на пол и умерла от сердечного приступа. Что сразу поразило меня на фотографии её трупа, так это выражение неизъяснимого, как пишут в старых романах, ужаса на её лице. Конечно, она могла узреть и кузена Роджера, но в ту ночь он на охоту не выходил, берёг силы.
Лу прерывает свою речь, отходит к буфету и наливает себе немного холодного чая с мятой и лимоном из кувшина, который там предусмотрительно поставила Долли, благослови её Господь. В горле у неё пересохло.
А впереди — заключительный акт моноспектакля.
— Ну вот и все смерти, в которых повинен Роджер Монтгомери и Софи Кинселла, — буднично произносит она, возвращаясь к столу, и ждёт реакции публики.
— Как?! — тут же восклицает Белинда. — А остальные? То есть я хочу сказать — это, конечно, не убийства были, но покушения на убийства, разве нет? Или то, что произошло с Виктором и Шерри — действительно несчастные случаи??
Лу внимательно смотрит на Виктора, а тот встречает её взгляд с усталой усмешкой. Его щёки ввалились, резче обозначились скулы, на висках проступила седина.
— Старый паук не был повинен в том, что случилось именно со мной, — с неожиданной лёгкостью заявляет он, пожав худыми плечами. — Между прочим, я ему благодарен, ведь меня он укокошить не пытался, хотя наверняка знал, что я не подарок. Он ведь всё про всех, получается, знал. Говорю же, паук в паутине, да и только.
— Так ты действительно перепил и слишком долго для своей болезни пролежал на солнце? — недоверчиво спрашивает Белинда, озадаченно моргая.
— Ну что ты, дорогуша, — растягивая слова в своей обычной ленивой манере, отзывается Виктор. — Чтобы вы не считали меня таким клиническим идиотом, я скажу правду: меня вырубил с помощью инъекции и оттащил к беседке, чтобы я там сдох, мой бывший любовник. Он, понимаете ли, меня бросил, а я его навязчиво домогался. Как видите, я так или иначе повторил судьбу злосчастной Сары Мэй. Любопытный казус, право.
Он на секунду приподнимается из кресла и шутовски раскланивается, а потом опускается обратно.
— Так ты что, содомит?! — Конни вскакивает и тычет пальцем в его сторону в паническом ужасе, естественном или наигранном — непонятно. — Боже правый! В нашей семье — содомиты!
— А то, что в вашей семье убийцы — это ничего? — резко осведомляется Лу, встав напротив неё и прищурив синие глаза, которые кажутся сейчас осколками льда. — То, что вы планировали убийство Шерри Уильямс и почти его осуществили — это ничего?
После всеобщего ошеломлённого молчания Белинда придушенно ахает, уставившись на Конни, Виктор цедит: "Понятно…", а Шерри лишь устало прикрывает глаза.
— Я не удивлена, — негромко бросает она.
— Если бы ты умерла, наглая черномазая выскочка, моим детям досталось бы куда больше денег, — ничуть не стесняясь, сообщает ей Конни и разворачивается к остальным членам семьи. — Это, учтите, вовсе не признание в покушении на убийство, на тот случай, если кто-то тут ведёт диктофонную запись, — теперь она смотрит, прищурившись, прямо на Лу. — Я всё буду отрицать, так и знайте.
— Конечно, вы ведь тоже мастерица перевоплощений, — та пожимает плечами. — Вспомнить только, какую сцену вы разыграли в холле после того, как Шерри отправилась в больницу, а Майк признался, что он правнук Роджера. Тянет на "Оскара", ей-богу.
— Ради Джеральда и Саманты, — перебивает его Стив, глядя на Конни с брезгливым удивлением, будто на какое-то причудливое, но мерзкое насекомое, — я предлагаю Шерри не подавать обвинения, но решение, конечно же, за нею, ведь это она пострадала.
Шерри опускает голову и несколько напряжённых мгновений смотрит в пол, потом снова поднимает глаза и твёрдо говорит:
— Я не святая. И мне хочется доставить неприятности этой напыщенной стерве, но её сорванцы мне правда нравятся… тем более, что — слабая улыбка вдруг появляется на её губах, — Майк с ними очень подружился.
— Что? С Сэмми и Джерри? — неверяще бормочет миссис Чемберс, растеряв всё своё высокомерие. — Где они? Я же запретила им даже подходить к этому… этому…
— Замолчи, Конни, — резко осаживает её Стив, у которого, видимо, лопнуло терпение. — Я предлагаю тебе поблагодарить Шерри… миссис Уильямс за её великодушие, собрать вещи и немедленно оставить этот дом. Мне, право, жаль твоих ребят, но у них хорошие задатки, они не вырастут такими жестокими снобами, как ты, я очень на это надеюсь.
Губы миссис Чемберс шевелятся, но беззвучно, когда она обводит уничтожающим взором всех присутствующих, а потом разворачивается и гордо шествует вверх по лестнице. Все провожают её глазами, тоже не проронив ни слова.
— Как она узнала, кто такие Шерри и Майк? Ну то есть, кем они приходятся дедушке? И нам? — спрашивает наконец Белинда.
Лу покаянно разводит руками:
— Боюсь, это наша вина. Нам удалось кое-что узнать о прошлом Шерри, и она подтвердила эти данные. Разговор происходил на кухне, и миссис Чемберс, очевидно, его попросту подслушала.
— И приняла меры, — меланхолично резюмирует Виктор, зябко ёжась. — Какая отвратная баба. Хочется надеяться, что детишки действительно пойдут не в неё. Кстати, а где
